«Мы оказались в одиночестве, а потребность в общении стала ощущаться еще сильнее»: как ковид привел к кризису ментального здоровья
Думаю, если бы человеку каждый год говорили: «У тебя остался всего год», а через 12 месяцев обещали еще столько же, мы все получили бы Нобелевские премии. Потому что перестали бы тратить время на фигню» – эти отчасти пророческие слова за несколько лет до пандемии сказал в интервью писатель и сценарист Александр Цыпкин. Как бы странно это ни звучало, но с психологической точки зрения мы попали в еще более жесткую ситуацию, обязывающую нас меняться, – ситуацию тотальной неопределенности. Среди всех факторов стресса на первое место ученые ставят именно ее. Эксперименты доказывают: события, исход которых неизвестен, вызывают у нас больший стресс, чем самая страшная очевидность. А он, в свою очередь, становится причиной многих психических и соматических расстройств. К этому добавляется и физиологический фактор: коронавирус поражает клетки нервной системы. По данным Минздрава, неврологические осложнения зафиксированы у 80% пациентов, перенесших болезнь в тяжелой форме.
«Потеря дохода, утрата связей, изоляция и одиночество – все это в пандемию стало ощущаться гораздо тяжелее, – говорит клинический консультативный психолог Дарья Радова. – Возрос процент зависимостей и сопутствующих им тревожных и депрессивных расстройств. Но эти проблемы не могли возникнуть на пустом месте. Существовали предпосылки – просто мы слишком долго закрывали на них глаза».
«Даже иллюзорная близость смерти заставляет людей задуматься о том, как именно они живут, – объясняет психолог Екатерина Шморгун. – В случае с пандемией, когда ежедневно мы только и успевали отслеживать новости о количестве ушедших, смерть стала еще более реальной. Когда мы стоим на краю пропасти и заглядываем в бездну, социальные стереотипы об успехе, карьере, деньгах теряют свою актуальность. Прошлое перестает быть ценным, а про будущее мы ничего не понимаем. Вот и получается, что есть только здесь и сейчас. На первый план выходят вопросы о счастье, ценностях. Одна моя клиентка, по образованию физик-ядерщик, в изоляцию осознала, что всю жизнь посвятила науке, а про себя забыла. В результате она получила второе высшее психологическое образование, создала игру по психотерапии и начала ездить на мотоцикле, о чем мечтала с детства. И все это в 55 лет. Бросила ли она основную работу? Нет. Но ее жизнь стала наполненной и радостной, без ожидания иллюзорного счастья когда-нибудь в будущем. Другая клиентка, директор отдела маркетинга в крупной компании, во время изоляции начала заниматься йогой. Сегодня, спустя почти два года, она делает онлайн-классы – в том числе и для пожилых людей – и получает от этого огромное удовольствие. На прежнюю работу она уже не вернулась».
Одна из болевых точек, обнаруженных пандемией, – пресловутый work-life balance. «Многие стали замечать, что системно выгорают, что у них нет интересов за пределами работы, – говорит коуч по развитию сильных сторон в методологии Gallup Алексей Баранов. – Эти вопросы о самости, внутренней целостности, уверенности в себе – cамые частые коучинговые запросы. Моя клиентка, аудитор с 12-летним стажем, после изоляции должна была выйти на работу, на которой сильно выгорела. На коучинг-сессиях мы выявили ее таланты – оказалось, они были вообще не про ее основную деятельность. В итоге мы составили план и скорректировали ограничивающие убеждения. На старую должность девушка не вернулась, ушла из найма и стала независимым маркетинг-консультантом. Ее доход вырос в 2,5 раза, при этом работает она значительно меньше, возродила забытые хобби и нашла новые».
Резкая смена курса происходит нетолько в карьере, но и в личной жизни. Пандемия показала, что у многих людей не выстроена прочная система поддержки. Свидетельство тому – увеличение количества разводов: лишь за первые пять месяцев 2021 года в России распалось более 251 тысячи браков – и это абсолютно рекордная цифра за последние семь лет. Разрушаются и дружеские союзы. «Один из частых запросов на терапию – потеря близких друзей на почве горячих споров о вакцинации, – говорит Дарья Радова. – Люди, которые дружили 10–15 лет, внезапно перестают общаться из-за того, что их взгляды в этом вопросе не совпадают». Пандемия заметно проредила социальные связи: разводы, удаленная работа, отрыв от коллектива, потеря близких. Мы оказались в одиночестве, но при этом потребность в общении стала ощущаться еще сильнее. «Видно, как люди стремятся к социализации, – продолжает Алексей Баранов. – Когда мы организуем офлайновые корпоративные мероприятия, я замечаю, насколько охотнее коллеги общаются друг с другом, с легкостью и радостью бросаются обниматься».
ПРОДОЛЖЕНИЕ В ФЕВРАЛЬСКОМ НОМЕРЕ The Symbol