«Если я не признаю этого — это не происходит»: отрицание и другие защитные механизмы психики

Защиты помогают нам не только справляться с негативными переживаниями, чувствами и угнетающей информацией, но и собственно защищают саму психику от любых изменений. Защиты формируются в детстве, развиваются в процессе естественного восприятия мира ребенком и укрепляются в течение жизни. При обращении к психологу или психиатру, анализ ваших копинговых стратегий реагирования (защитных паттернов поведения человека) является центральной темой для диагностики. Ведь именно исследование индивидуального способа познавания мира помогает специалисту определить ваши психологические компенсации.

Зарождаясь, психологическая защита начинается как здоровая творческая реакция новорожденного, продолжается как способность избегать и справляться с угрожающими чувствами и поддерживать самооценку. Конституционные особенности, природа стрессовых факторов, с которыми мы сталкиваемся в раннем детстве, защиты, смоделированные родителями — все это влияет на наш выбор сегодня — какими защитами мы предпочтительнее пользуемся во взрослой жизни.

«Ничего плохого не произошло» — такова наша автоматическая реакция на любую катастрофу. Часто первый ответ людей, узнавших о смерти близкого человека: «О, нет!». «Если я не признаю этого — это не происходит», — повторяет себе ребенок. Конечно, отрицая что-либо, каждый из нас преследует достойную цель: сделать жизнь менее неприятной, пережить стрессовые ситуации и поверить, что все к лучшему. Скрывая слезы, мы подавляем переживание негативных чувств, героически выносим сложные испытания, сохраняем «холодную голову».

А вот что касается менее благоприятных последствий отрицания — так это риск не успеть предвосхитить что-то действительно страшное и неизбежное. Например, жёны, отрицающие факт опасности нетрезвого агрессивного супруга; игнорирование очевидных факторов проблем со здоровьем; оправдание для партнера.

Безусловно, ощущение себя, где я могу влиять и иметь власть над собственным окружением, фундаментально влияет на формирование самооценки. В детстве, испытывая холод, мы получаем объятия мамы или одеяло, и это событие воспринимается ребенком как магическая способность вызывать тепло. По мере взросления, иллюзии рассеиваются, наступает принятие того факта, что у человека нет безграничной силы. Но инфантильные чувства всемогущества в той или иной степени сохраняются во всех нас. Предчувствие скорой удачи, увенчавшееся неожиданным выигрышем; политики и лидеры мнений, кто предвещал победу или дефолт, чьи слова сбылись в точности — дают людям ощущение безграничной власти.

Каждый человек с самого детства склонен идеализировать, наделяя особой ценностью и силой тех, от кого зависим эмоционально. Идеализация является компонентом зрелой любви. А в процессе взросления и отдаления от родителей мы склонны напротив деидеализировать и обесценивать. Но если по мере взросления убежденность в том, что мои родители боги, мой ребенок самый умный, священник непогрешим, а мое государство не способно на террор, также как мой мужчина никогда не... (каждый подставляет свое), то похоже иллюзии о совершенстве затмили критическую реальность. Если говорить о нарциссическом типе личности, то ему жизненно необходимо идеализировать и обесценивать, одновременно постоянно совершенствуя свое «Я» и не принимая его, а также ожидая подтверждения от других в собственной привлекательности, власти и славе.

Что касается обесценивания, то чем сильнее идеализирован объект, тем более он обесценен. Большие иллюзии болезненно рушатся. Пример: муж, который верил, что именно этот врач поможет его супруге забеременеть, оставив позади бесплодие, будет гневно писать жалобы на доктора, чьи усилия не увенчаются успехом.

Проекция — процесс, в котором происходящее внутри воспринимается как исходящее из внешнего мира. Конечно, существует здоровая форма проявления этого защитного механизма: интуиция, ощущение мистического единства с другим человеком, например, когда влюбленные буквально читают мысли друг друга. Но искажения неизбежны, отсюда конфликты и недопонимание. Здесь я бы хотела еще упомянуть интроекцию. Переживая потерю близкого человека, когда мы были глубоко привязаны и храним его образ внутри, мы чувствуем буквально, что сами будто стали меньше при его утрате, ощущая пустоту и бессилие.

Считается, что именно родители помогают маленьким детям учиться выражать чувства словами, так как дети склонны выражать их посредством действий и телесных состояний (болезней). То есть процесс, в котором эмоциональное состояние получает физическое проявление, называется соматизацией. Например, покраснение лица — как автоматическая реакция на стыд. О более сложных проявлениях данной защиты может говорить сбой иммунной системы на фоне стресса и тяжелых переживаний.

Эксгибиционизм, садизм, мазохизм — эти тенденции могут быть трансформированы в приятный сексуальный опыт. Но если в основе лежат страх и негативные чувства, то это превращается в импульсивную защиту.

Сексуализация, как часть отыгрывания во вне, заслуживает отдельного внимания. Ведь невзирая на естественную природу самой сексуальности, в современном мире мы все чаще пользуемся данной защитой, чтобы совладать с тревогой, восстановить самооценку, избавиться от стыда или отвлечься от чувства собственной безжизненности. Несомненно, возбуждение — надежный способ пробудить в себе жизнь. Женщины склонны чаще сексуализировать зависимость, а мужчины — агрессию. Наша тенденция эротизировать свою реакцию на человека, обладающего властью (учитель, директор, тренер), помогает нам справляться с вызывающими беспокойство аспектами жизни и придать им остроты.

Использование психологических защит не решает задачи и проблемы человека, но помогает справляться с неожиданными и сложными событиями в течение жизни.