Дом со зверями, окно в две эпохи и другая необычная архитектура Москвы

Анастасия Головина – архитектор, реставратор, художник, специалист по довузовскому архитектурному образованию. В 2002 году окончила МАРХИ. C 2003 года является архитектором Центральных научно-реставрационных проектных мастерских, принимала активное участие в реставрации усадьбы Кузьминки в Москве. В 2008/2009 году преподавала в Школе архитектурного развития при МАРХИ. Преподает авторский курс лекций по архитектуре в рамках образовательной программы музея «Гараж».

Москва – это город, в котором встречаются и перемешиваются разные стили, эпохи, истории. Многонациональная Москва, город на перекрестке дорог и водных путей, город, впитывающий в себя истории своих гостей. Здесь, кажется, можно найти памятник любого стиля, водить экскурсии по определенным столетиям, а можно увидеть здания, где несколько веков проступают один из под другого, и если присмотреться – из простого строгого особняка в стиле классицизм, будет проступать узорчатый, нарядный, семнадцатый век. Правда, обычно он бережно вытащен на фасад реставраторами, которые по остаткам кладки стены восстанавливают детали и орнаменты и возвращают их к жизни.

Можно погулять по переулкам между Мясницкой и Покровкой, там много таких домов, а можно зайти в усадьбу Лопухиных (музей Рерихов), в парадный двор начала XIX века, приглядеться и увидеть на главном фасаде проступающие детали из предыдущих веков. А потом завернуть за угол во двор – и оказаться в Московском дворике века XVII. И представить, что почти каждое здание в центре Москвы когда-то было другим, и где-то в кладке стен и фундаментов хранит свои истории.

Архитектор-реставратор Ирина Любимова находит способ показать историю, кусочек XVII века, не стирая поздние истории и не нарушая сложившиеся позднее интерьеры, поэтому возникает вот такое окно: живое окно там, где теперь есть помещение и кусочек окна-ниши — как оно было раньше.

Дом на Моховой – целая глава истории архитектуры: архитектор И.В. Жолтовский взял за основу ордер Палаццо Капитаньо в Виченце, архитектора Палладио. С началом XX века, с изменением и материалов, и социальной жизни и ростом городов возникает вопрос, а можем ли мы использовать решения прошлых веков? Могут ли существовать исторические детали в современном строительстве из железобетона и стекла? Тогда, в начале 30-х годов ХХ века, Дом на Моховой вызвал множество споров и практически поменял отношение к «историческому наследию» – доказав, что можно использовать исторические прототипы, если их хорошо знать и чувствовать детали. Но одновременно, с реанимацией исторических деталей — открывая собой новый этап в жизни Москвы – тоталитарный, имперский, сталинский... А строящейся рядом гостинице «Москва», начатой в стиле конструктивизм, было «велено» надеть на себя ордер.

Можно встать на Манежной площади так, чтобы видеть оба портика (оба фасада с колоннами) – и Дома на Моховой (арх. И. Жолтовского), и гостиницы «Москва» (арх. О. Стапрана, Л. Савельева, А. Щусева) – и сравнить – кто из них кажется больше, величественнее, значительнее? Они примерно одной высоты, почти погодки (а для архитектуры – почти двойняшки – одного десятилетия), примерно одна технология, похожие колонны, между колоннами — остекление – но ... разница в шаге колонн.

И совершенно другое впечатление – мощное и величественное у дома на Моховой и случайное, искусственное у гостиницы «Москва». Так просто на этих двух зданиях увидеть, что такое тектоника, как работает стоечно-балочная система, и почему шаг между колоннами так важен. Близко стоящие колонны создают ощущение более крупного объекта, а разнесенные подальше, вызывают вопрос – а на чем же держится балка между ними, почему они так далеко – это как будто уменьшает их.

И совсем разные истории рассказывают эти здания: гостиница «Москва» – о сталинской эпохе, о том, как авангардная, современная, архитектура конструктивизма должна уступать власти, подстраиваться под нее, исчезать за не слишком удачными портиками в угоду новой идее. А Дом на Моховой – это разговор двух архитекторов через века, через 300 лет – а можно использовать твою идею? – А ты уверен, что в вашей будущей реальности это актуально? – Мне кажется, да, красота всегда будет актуальной – есть же объективная красота, через века. Справился ли я? Одобрил бы ты? Будет ли оно жить? Нужно ли оно?

И, как продолжение этого разговора, дом на Новинском бульваре архитектора Д.Б. Бархина – через десятилетия – еще одна реплика палаццо Капитаньо, еще более современная, и более точная. И одновременно разговор с И. Жолтовским – про архитектуру Москвы. И ответ на вопрос – нужно ли? Да – нужно! Потому что только эти огромные колонны на несколько этажей заметны в том потоке машин, который сейчас идет по Садовому кольцу. Все остальное – слишком дробно, слишком мелко. Они нужны и живут.

И очень приятно слышать этот диалог – через века, в городе так далеком от Италии, с другим климатом и другой историей. Это присутствие в общем культурном контексте. Ощущение родства с миром.

А бывает наоборот – некий одинокий голос в архитектуре, иногда его слышат и понимают, а иногда он звучит в пустоте. Дом на Ленинградском проспекте, так называемый Ажурный дом.

Необычный дом, а за ним скрывается целая эпоха поисков решений. На него почти все обращают внимания, когда едут по Ленинградскому шоссе в центр, но почти никто не знает автора и историю дома.

Его архитектор – А.К. Буров – очень глубоко чувствующий архитектуру человек. Один из немногих, кому удалось в эпоху железного занавеса посмотреть в подлинниках шедевры европейской архитектуры. Человек, который прекрасно чувствовал, что нельзя взять и применить приёмы, детали, идеи исторической архитектуры в новых условиях, в новых задачах, в новых технологиях. То есть можно сделать отдельные шедевры, если владеешь материалом виртуозно, но под типовое, рядовое строительство это не подходит никак. Но и видел, как обедняется архитектурный язык в модернизме, как тяжело и скучно застраиваются новые кварталы. Дом на Ленинградском проспекте – попытка найти свою эстетику для панельных домов. Ведь панель, ж/б панель, отливающаяся на заводе – может быть любой. Она может иметь любой орнамент, любую фактуру. Дом А. Бурова и его сотоварищей – это попытка доказать, что массовое панельное строительство может быть красивым, что город будущего – можно сделать тем ажурным, волшебным, хрустальным миром, каким он видится в фантазиях футуристов. Можно строить красивую архитектуру просто и дешево.

Но,увы, Буров (а он был довольно влиятельным в московском архитектурном сообществе) умирает в 1957 году, Хрущев объявляет «борьбу с излишествами» и под понятие «излишества» попадают и попытки сделать массовое производство жилья эстетичным... Буров не доживает и до рождения концепции постмодернизма, западный мир находит другой способ уйти от простого языка модернизма – в игру и иллюзию.

А на улице им. 1905 года стоит дом цитирующий дом Бурова – в самых лучших традициях постмодернизма – игнорируя логику конструкции, только используя ажурные панели как декорацию. Ответ ли это на вопрос Бурова – как делать современную архитектуру? Для меня – это такая ирония истории архитектуры – использование деталей Ажурного дома, который строился, чтобы попробовать сделать конструктивное, логичное, разумное решение как цитату в постмодернистском здании. Для Бурова понятие тектоники (связи конструкции с эстетикой) в архитектуре было ключевым. Смог бы он посмеяться над шутками постмодернистских зданий?

Это еще один пример перекликающихся и спорящих через десятилетия архитекторов – «А если так? Ты одобришь?» Возможно, кто-нибудь когда-нибудь продолжит этот разговор и скажет, что «да – это может жить, и будет жить, просто тогда не сложилось по политическим мотивам»...

Дом на Ленинградском проспекте – такая веточка несостоявшейся архитектуры будущего.

Есть дома – не мечты о будущем, а создание иного прошлого – как узорчатые теремки Погодинской избы или дома Перцовой. Доходный дом, многоэтажный, такой, что могли построить только в конце XIX, начале ХХ века – но украшен изразцами, как русская печь, и притворяется теремом из русских сказок. А ведь на самом деле не было на Руси настолько резных сказочных теремов, их, как и русскую матрешку, придумали И. Билибин и С. Малютин, по эскизам которого и построен этот доходный дом. Модерн ли это (ведь совсем не похоже на «классический» модерн особняка Рябушинского), нео-русский стиль (а может ли быть нео-русский стиль, если не было русского), псевдо-русский? Разные исследователи и искусствоведы могут называть этот стиль по-разному. Но важно, что это не исторический стиль, сложившийся в определенную эпоху, а мечты о прошлом. И.Погодин, заказчик Погодинской избы, коллекционер и историк, заказал на фасад дома то, что он любит и изучает, получился дом-коллекция, дом-книга.

А вот еще одно здание, вроде тоже относящееся к стилю модерн и переосмысливающее памятники русской старины. «Дом со зверями» на Чистых прудах (еще одна московская история о перевертывании смыслов – почему пруды – Чистые. Потому что когда-то они были очень грязными и назывались «Поганые пруды», история для Москвы довольно характерная). Переплетения зверей на доме вдохновлены Дмитровским собором во Владимире, но гораздо крупнее. Еще одна тема про нео-стили – что они укрупняют исторические детали, масштаб становится всё больше и больше. Меняется и наше восприятие масштаба – что раньше казалось крупным и величественным, сейчас может восприниматься мелким, ювелирным. Невозможно взять деталь из небольшого города и перенести её в большую, многолюдную Москву – она перестанет быть самой собой. Ей приходится меняться, увеличиваться, менять стиль, оставаясь лишь аллюзией на саму себя. Да и сам дом нарастил себе со временем два этажа и еще увеличился. А если попробовать сделать такой декор на еще более крупном и современном здании – звери должны стать еще больше? Это интересная проблема восприятия масштаба детали. Потому что если переусердствовать и сделать деталь слишком большой, она будет уменьшать общее впечатление. Художественное преувеличение может перерасти в гротеск.

А может быть, это для Москвы нормально – перемешивать стили, использовать их по мере надобности – и строить Лютеранский костел так, как будто когда-то здесь было католичество, строило романский собор, достраивало с элементами готики, с приходом крестоносцев, принесших с Востока стрельчатую арку; потом, после религиозных войн страна стала протестантской, ученье Лютера победило, и церковь поменяла конфессию. Архитектор В.Коссов сознательно помещает кусок чужой иностранной архитектуры в переулки Москвы – как будто бы действительность колеблется, время и пространство смещаются. И Москва всем рассказывает, что она многонациональный город, который рад всем и готов принять всех с их стилями и историями?

Архитектура и её детали рассказывают множество историй. Иногда подлинных, иногда фантастических, иногда фантастических, но искренне считающих себя правдивыми. Только надо научится их читать, это очень здорово – видеть Архитектуру.

Образовательный курс «Архитектура. Искусство видеть» состоится в музее «Гараж» с 21 сентября по 23 ноября. Лекции будут проходить по средам, с 19.30 до 21.00. Стоимость 10 занятий по 90 минут составляет 13 000 руб. С информацией о скидках можно ознакомиться на сайте.