Самые модные архитекторы Москвы — о городе, трендах и лучших домах
Одним из самых знаковых объектов на рынке элитной недвижимости стал дом Nabokov на Остоженке, который составил конкуренцию лучшим клубным домам в мировых столицах. Авторами архитектурной концепции нового места силы на карте Москвы выступили Александр Цимайло и Николай Ляшенко, давно сотрудничающие с компанией Vesper, известной всем ценителям недвижимости класса de luxe. В интервью The Symbol, пожалуй, самые модные архитекторы города, воплотившие множество амбициозных и современных проектов, рассказали о своем офисе, трендах и мечтах, а также признались за какую задачу не возьмутся за любые деньги.
Как давно ваш офис прописался в этом красивом историческом здании на Кузнецком мосту?
Ц: Где-то два года.
В каком состоянии вам досталось это помещение?
Л: Пространство офиса было в достаточно плачевном состоянии. Мы его немного подкрасили, а так все как было, так и осталось. Когда-то здесь были торговые ряды, потом банк, а в советское время — библиотека. Сейчас проводится ремонт фасадов здания, так что скоро оно заживет полноценной жизнью.
Ц: Нам очень понравилось это помещение, и мы подумали, что было бы круто здесь сидеть и работать. Прямо как во дворце.
Как давно вы вместе работаете?
Л: Тринадцать лет, а знакомы мы уже лет 25 — вместе учились на одном курсе МАРХИ. Сразу после института я уехал в Германию и проработал там 10 лет, а потом мы решили вместе попробовать что-то сделать.
И как распределены роли?
Ц: Проекты у нас все общие и основные решения мы принимаем сообща.
А если мнения расходятся?
Л: Мы уважаем друг друга и всегда договариваемся. Не помню такого момента, когда каждый принципиально стоял на своем.
Каких качеств в друг друге вам не достает?
Л: Красоты. А профессионально все отлично.
Есть мнение, что с друзьями работать не следует, что вы думаете об этом?
Ц: Да, я слышал о таком, но мы, видимо, еще не дошли до этого момента. У каждого из нас есть внутреннее уважение к другому. Бывает, что друзья начинают вместе работать и возникают какие-то конфликтные ситуации, поэтому, зная об этом, мы с самого начала предпринимаем все, чтобы этого избежать. Иногда нужно переступить через свой эгоизм, выслушать товарища и т.д. Но в общем мы потому и сработались, что на многие вещи смотрим одинаково, у нас схожие представления о том, что нужно делать. И, главное, мы получаем кайф от работы.
Говорят, что люди становятся похожи, когда проводят много времени вместе. Это о вас?
Л: Нет. У нас абсолютно разные характеры, разный подход к работе, поэтому мы скорее дополняем друг друга.
Как бы вы описали свой профессиональный почерк?
Ц: Мы как раз гордимся тем, что у нас нет как такового визуального почерка, узнаваемости, потому что мы всегда стараемся сделать проект, который будет соответствовать месту и задаче, а эти переменные всегда разные. Есть дома на Остоженке, а есть за пределами МКАД... Мы, наоборот, не хотим, чтобы наши проекты становились похожими.
А что насчет ориентиров в мире архитектуры?
Л: Мы, конечно же, следим за жизнью архитектурного мира, но у нас нет ориентиров. Мы придерживаемся позиции, что необязательно создавать себе кумира и быть его заложником. Когда мы работаем в МАРХИ со студентами, мы как раз обращаем внимание на подходы разных архитекторов. Если делать правильный анализ разных, может быть даже обезличенных проектов и решений, это даже лучше для формирования собственного вкуса. Когда стараешься подражать кому-то, получается копирование, а не обдуманные, самостоятельные шаги.
Какими проектами вы гордитесь?
Л: Все наши проекты как дети, мы одинаково их любим. Понимаете, дело в том, что когда ты проектируешь здание, то находишься с ним в постоянной связи, а потом в какой-то момент ты его отпускаешь, потому что оно начинает жить своей независимой жизнью. Оно начинает строиться и ты уже не можешь влиять на него. Может быть, проект Nabokov на Остоженке сейчас как раз находится в таком состоянии, когда проявляется все, что мы задумали, и мы с трепетом относимся к этому процессу.
Что отличает Nabokov от других клубных домов?
Ц: Очарование Nabokov в его качестве. В моей практике это был один из тех немногих случаев, когда задумка была реализована всецело. К каждой детали команда подошла педантично, поэтому удалось добиться результата, к которому мы стремились. Внутренней отделкой лобби и апартаментов занималось английское бюро Aukett Swanke. Получилось очень сдержанное и породистое здание с элементами роскоши в ее сегодняшнем воплощении. Мы делали Nabokov для людей, которые понимают в современной эстетике, искусстве и хотят жить именно в этом месте на Остоженке.
Л: Мы уделили особенное внимание окнам. В данном случае именно они во многом формируют характер здания. В доме есть панорамное окно — максимально выдвинутое в плоскость фасада и позволяющее наблюдать за жизнью вдоль всей улицы. И второе — поменьше. Оно сделано по принципу французского балкона, что позволяет создать дискретную зону: можно стоять у окна и не быть увиденным пешеходами. За счет этого создается разная атмосфера внутри апартаментов: получается пространство как с максимальным количеством света, так и с чуть приглушенным.
Опишите дома, в которых вы живете?
Ц: Я долгое время жил за городом. И оба моих дома я спроектировал сам. Это была современная минималистичная архитектура, простая и спокойная. Спокойный модернизм, если можно так описать.
Л: У меня немного другой опыт. Раньше я жил в самом центре Франкфурта, специфика у которого другая: все находится в шаговой доступности. А сейчас я живу в центре Москвы, в сталинском доме, в районе с богатой вечерней и культурной жизнью. Это прельщает меня больше.
Вам нравятся дома друг друга?
Ц: Конечно, нравятся. Если бы мы создавали эти дома вместе, многие вещи были бы сделаны по другому, но это вовсе не значит хуже или лучше.
Что клиенты хотят сейчас и что они хотели раньше? Как меняются вкусы и запросы?
Ц: Раньше нужны были просто квадратные метры и чем больше, тем лучше, а что это в принципе будут за квартиры, с какими видовыми характеристиками и как они будут сделаны в плане планировки – было не очень важно, потому что продавалось все и было ясно: в любом случае ты заработаешь. Сейчас такого нет.
Л: Если говорить о дизайне, то раньше люди хотели больше роскоши, а сейчас само понятие роскоши изменилось. Запросы на современную архитектуру и дизайн стали значительно выше.
А с чем вы это связываете?
Ц: С культурой. Люди стали смотреть другие фильмы, читать другие книги.
Бывает такое, что люди при заказе говорят вам «делайте, что хотите»?
Ц: Бывает, не часто, но бывает. У нас есть несколько проектов, которые были сделаны именно в таких условиях, потому что клиент сам не знал, чего он хотел. Например, когда мы делали один дом во Франции, перед нам стояла такая задача: «ну вот есть участок, нарисуйте что-нибудь по этому поводу». Мы нарисовали им эскизы, и все остались довольны.
Л: Есть вообще такая тенденция, как рост доверия. Как компания мы сейчас находимся в определенном движении, и таких проектов становится все больше. Наша задача пройти этот путь и выйти на новый уровень доверия. Если вы спрашиваете именно про дизайн, то так практически не бывает. У нас были такие случаи, когда к нам приходили клиенты и говорили: мы хотим в центре Москвы классический дом 19 века с классическим дизайном, что хотите. Мы отказывались, так как это совсем не наш подход.
Даже если вам предлагали большие деньги?
Ц: Хорошие проекты мы способны осуществить только тогда, когда делаем их с удовольствием. В ином случае у нас ничего не получится, поскольку идеологически этот проект мы считаем неправильным. Строить классический дом 19 века в современном мире – это странно. Мы же не ездим сегодня на каретах. Архитектура – это своего рода отражение времени. Время всегда диктует свои условия жизни, поэтому и архитектура сегодня должна быть актуальной и современной.
Если говорить о домах будущего, которые напичканы всякими новыми технологиями, вы сталкиваетесь с этим?
Ц: Как ни странно, архитектура – отрасль достаточно консервативная и развивается она медленнее, чем техника или медицина.
Вы занимаетесь городскими проектами?
Л: Нет, потому что в Москве очень сложный принцип общения архитектора с городом. Нам не очень понятны механизмы, которые могли бы влиять на качество. В отличие от других стран, где городские проекты как раз являются самыми яркими и интересными, где существует очень хорошее государственное финансирование, у нас все сводится к обезличиванию заказчика и проекта.
Ц: Один раз мы уже придумали неплохой городской проект. Совместно с КБ Стрелка и ландшафтной компанией из Берлина мы разработали концепт Нового Арбата, который получил международные призы. Ну а потом случились метаморфозы в процессе разработки и рабочей документации. В какой-то момент появилось столько новых решений, что его концепция изменилась до неузнаваемости. На Арбате вдруг возникли какие-то строения, которые должны были там возникать, какие-то кадки с цветами. Поэтому на сегодняшний день мы не занимаемся этим. Лучше не делать ничего, чем делать плохо. Плюс ко всему в городских проектах очень жесткие сроки и очень четкие задачи, которые необходимо выполнить просто для того чтобы это было выполнено. Хотя, с другой стороны, мы поддерживаем проекты вроде «Наша улица» и то, что происходит с ними нам очень нравится. Город облагораживается, становится более пешеходным. Особенно паркинговая политика. Стратегическая линия верная: денег в это вкладывается много и все это при этом делается за очень короткие сроки.
Л: Часто еще критикуют баланс распределения денег в городе. Безусловно есть задачи первостепенные: больницы, школы и т.д. Но лучше не сравнивать, что делать в первую очередь, а стремиться создать особую атмосферу в городе, чтобы людям хотелось в нем жить, а не покидать его.
Ц: Больницы всегда лучше, чем тротуар, но тогда тротуара никогда не будет.
Что вы думаете об украшениях города?
Л: Нет, это нам не очень нравится, и мы надеемся, что эта тенденция скоро отомрет. Сейчас происходит определенная мутация вкуса, но со временем все встанет на свои места.
То есть сейчас вы работаете с нежилыми зданиями?
Ц: Ну 30 процентов нашего портфолио — это нежилые здания, а театры, рестораны, пансионаты. Сейчас мы делаем ресторан и кафе Аркадия Новикова в Лужниках. Это будут два отдельно стоящих здания.
Вы следите за модой?
Л: Не очень сильно. В нашей жизни и так много вещей, за которыми нужно профессионально следить. Нам в большей степени интересно современное искусство, новые постройки и проекты в области культуры.
Ц: У нас есть один проводник в мир моды – это магазин Le Form. Там очень хорошие байеры, и мы хорошо знакомы с ними.
Л: Это, пожалуй, единственный магазин одежды, в который мы ходим.
Почему они по вкусу многим архитекторам, как вы считаете?
Ц: В классической моде они альтернативны, концептуальны и интересны. К примеру, тот же Maison Margiela преподносит простые вещи в оригинальном виде.
Вы ведете Instagram (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)?
Л: Возможно, через год или позже мы придем к этому, но пока это находится за гранью наших способностей.
Есть ли какой-нибудь проект, который бы вам очень хотелось воплотить? Своего рода архитектурная вершина, которую нужно покорить?
Л: Нам бы хотелось спроектировать какой-нибудь музей. Что-нибудь такое значимое для города и общества.
Ц: Мне кажется, что на сегодняшний момент, нам бы было бы интересно делать что-то за пределами Москвы и России. Если бы появился спрос на нас за границей – это было бы здорово.