Юлия Навальная: «Если сегодня все классно, то я уже счастлива. Потому что завтра совершенно точно может все измениться, и я буду сильно разочарована»

Спасибо, Юлия, что согласились на этот разговор после такого невероятно сложного года. Когда в августе начали происходить события, за которыми пристально следил весь мир, я смотрела на вас и, простите мою профдеформацию, не могла избавиться от мысли: как она все это выдерживает и остается такой красивой и сильной? Расскажите, как появился механизм, благо- даря которому страх не парализует вас и не управляет вашими действиями? Вы с этим работали или жизнь так закалила?

Нет, конечно, ничего специально я не делала. Вы правы, наверное, меня жизнь научила. Потому что по-другому просто нельзя быть женой моего мужа. И потом, все же происходило поступательно – его приход в политику, расследования, суды. Я проходила этот путь вместе с ним, и не было внезапного прыжка в пустоту – скорее постепенное понимание. Главное – я верю в то, что делает Алексей, и... не то чтобы совсем не боюсь. Но он меня иногда спрашивает: «Тебе страшно?» Я отвечаю: «Ну ты же знаешь, какая я трусиха». А он говорит: «Ты смелая, потому что по тебе незаметно, что ты трусиха».

И у вас никогда не было идеи пойти к коучу или психологу?

Нет. Да и в России, кажется, это для меня небезопасно. Я не столько буду беспокоиться о том, что переживаю сама, сколько о том, кому потом передадут мои откровения. Не слишком верю во врачебную тайну у нас.

Есть ли какие-то женщины, которыми вы восхищаетесь, про которых думаете: «Она смогла – и я смогу»?

Настоящих кумиров у меня нет. Иногда ситуативно натыкаюсь на какие-то истории и думаю: «Вот это прямо классно!» Например, я вас погуглила перед нашим разговором и выяснила: вы с 15 лет знали, что хотите работать в глянце. У меня люди, которые стремятся, достигают и получают от этого наслаждение, всегда вызывали зависть. Но чтобы кто-то стал глобальным ориентиром – нет. Наверное, потому, что в глубине души я очень твердо понимаю, чего хочу и куда иду.

Ваш муж был в коме 18 дней, это мучительно долго. Что вам помогало держаться? И какой совет вы бы дали тем, кто попал, возможно, не в такую ужасную, но тоже тяжелую ситуацию?

Не сдаваться, это вообще главный урок 2020 года. Не сдаваться и не расклеиваться, не жалеть себя. Просто делать то, что должна, и идти вперед, не обращая внимания на мелочи, советы и чужие мнения. Я никак себя не уговаривала, не размышляла о том, что и как будет, просто сидела с ним, разговаривала и позволяла врачам делать свое дело.

Не ночевали в больнице?

Нет, приходила, рассказывала какие-то новости, потом уходила. А через несколько часов думала: «Надо поехать» – и возвращалась. Меня всегда пропускали, даже поздно вечером, но я старалась не злоупотреблять.

Вы ему еще музыку ставили, да? Какую?

У нас есть «наши песни», вот их и включала. Романтические – например, Perfect Day в исполнении Duran Duran – или забавные: «Ты выглядишь так несовременно рядом со мной» группы «Кино». Мы никак не можем решить, про кого в нашей паре эта строчка, вечно подкалываем друг друга.

А в «мирное время» есть общие традиции, которые позволяют вам сохранять фокус?

Когда мы все были в Москве, то раз в неделю старались ужинать где-то вместе. Дочка (Даша Навальная. – Прим. HB) иногда пыталась увильнуть, но Алексей ей всегда говорил: «Нельзя, это семейное дело». А потом она уехала учиться – и стало уже по-другому. Ну и Новый год мы обычно встречаем расширенным составом, с родителями. В этот раз не получилось, как и у многих в 2020-м. Тут мы не слишком особенные, всем трудно.

Даша сейчас в Америке, в университете, вы рассказывали об этом у Дудя. Она уже знает, чем будет заниматься?

По их системе она пока undergraduate и имеет возможность выбирать самые разные курсы и предметы. Ее еще в школе увлекала психология, так что, вероятно, пойдет в этом направлении.

Вот и будет у вас дома надежный специалист...

Да, точно. (Смеется.) С учебой интересно получилось. Американское образование было ее решением. Ну то есть как – общим. Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что мы добавили ей стресса. Она поступала сразу в десять лучших учебных заведений и находилась под очень сильным давлением. Когда она рассказывает друзьям, они говорят: «Ну ты даешь! У нас было пять университетов мечты и пять, в которые нас точно возьмут». А мы с Алексеем подняли ей планку до невозможности. Я сама в 11-м классе очень боялась не пройти, куда хотела, воспринимала провал как конец света. И хотя потом поняла, что можно пробовать и на следующий год, и еще через год – и ничего страшного не случится, но, по-моему, до нее эту мысль не очень донесла.

Алексей часто говорит, что ваши взгляды куда более радикальные, чем его. Согласны ли вы с ним и в чем это проявляется?

Я не знаю. Возможно, дело в том, что я не политик и высказываю свою позицию дома, а не в публичном пространстве. Там я была бы осмотрительнее.

А существуют шансы, что вы можете стать общественной фигурой?

На сегодняшний момент – нет. Намного интереснее быть женой политика. Да и потом, то, что я делаю на своем месте, в какой-то мере тоже политика.

Я полностью согласна. Но есть ли какие-то изменения в законодательстве, которые не входят в первоочередные задачи вашего мужа, а вам бы очень хотелось, чтобы они случились?

Когда мы говорим о тех законах, в которых остро нуждаются женщины, прежде всего надо вспомнить о неравенстве доходов. Выполняя одинаковую с мужчиной работу, женщина почти всегда получит меньше. Этот вопрос должен быть урегулирован на государственном уровне. На нем же нужно решать проблему одиноких матерей: миллионы молодых женщин отчаянно борются за существование, не получая алиментов и не имея возможности пойти на нормальную работу или учебу из- за проблем с детским садом. Дошкольное образование должно финансироваться таким образом, чтобы бесплатный детский сад был доступен каждому ребенку без всяких очередей.

В своих немногочисленных интервью вы несколько раз повторяли, что сила в правде и что вы не обманываете детей, что бы ни происходило в семье и с семьей. Тяжело вам это дается?

Мне кажется, желание уберечь – основной материнский инстинкт, а вы с самого начала выбрали другой путь.
Конечно же, как мама я всегда стараюсь их защитить. Но есть вещи, которые просто не имеет смысла скрывать. Если я не расскажу детям, они прочитают в интернете – и кто выиграет? Мне кажется, я лучше чувствую, как им преподнести информацию, хотя, наверное, так получается не всегда. А потом, они уже такие большие, сами узнают мгновенно, чуть ли не быстрее меня. Когда все это случилось с Алексеем, я собрала вещи и улетела в Омск, пока дети еще спали. А когда дочка проснулась, она прислала мне сообщение: «Я прибежала к тебе в спальню сказать, что ты должна лететь, а тебя уже нет». Друзья ей, разумеется, написали.

Если проследить последний 15-летний отрезок, складывается впечатление, что вы все время находитесь в состоянии неослабевающего напряжения. У вас бывают ситуации, когда можно просто расслабиться и выдохнуть? Или вы себе такого не позволяете?

Мне кажется, позволяю. Но чаще всего в самые катастрофические моменты я думаю: «Сейчас я делаю вот это, дальше вот это, затем это. А уж потом дам себе волю и поплачу». Но день заканчивается, все меняется – и оказывается, что и плакать-то уже не из-за чего. Готовилась-готовилась – и вот...

А желание придумать что-нибудь «только для себя» – пойти, например, в класс живописи или заняться верховой ездой – у вас возникает?

Идеи рождаются постоянно, но я их редко воплощаю и часто сразу бросаю. Не потому, что нет времени или сил, а потому, что ленюсь, как все нормальные люди.

Понятно, что мода не занимает суперважного места в вашей жизни. Но все же: как вы выбираете одежду? Делаете поправки на то, как должны выглядеть рядом с мужем? И есть ли вещи, которые вы никогда не наденете?

Выбираю сообразно своим представлениям о прекрасном. Я люблю русских дизайнеров – Nina Donis, WOS. Но платье, в котором мне делают больше всего комплиментов, куплено в Zara за тысячу рублей, в нем легко можно и на пляж, и на вечеринку. Уместность, конечно, тоже важна. На встречу Алексея со сторонниками я не надену мини с декольте, а на дружескую вечеринку – строгий костюм. Мне понравилось, как меня одели на съемке The Symbol, и я с удовольствием провела день в окружении ваших стилистов. Они со мной так бережно обращались, как будто боялись поранить...

Как вы внутри себя реагируете на агрессию? Мне кажется, для мужчины все более или менее понятно – отвечай чуть меньшим или чуть большим злом. А у вас как?

В реале я практически не встречалась с агрессией. Нигде. Ни в школе, где учатся дети, ни на улице, ни в общественных пространствах. Наоборот, ко мне часто подходят незнакомые люди и говорят добрые слова, ободряют. После отравления вообще поддержки стало гораздо больше. И я за нее очень благодарна, она дает мне силу. Я понимаю, что я не одна, вокруг люди, которые думают и чувствуют так же, как и я, беспокоятся о моем благополучии. Это очень классно. А вот в интернете, конечно, много всего негативного происходит. Но я отдаю себе отчет, что идет работа по запугиванию всех нас, и тут ничего не поделаешь. Так что где-то процентов пять пишут мне гадости, да.

Вы отвечаете?

Никогда. Да и они забавные, эти комментаторы. Такое впечатление, что посмотрели ток-шоу по телевизору, выпили, расслабились и выдали какую-то чушь. Там часто бессмысленный набор слов, реже предложений. Я не обращаю на это внимания.

А детям не пишут?

Захару особо некуда. Даша не жаловалась – надеюсь, что нет. Ну или по крайней мере не слишком много и в основном предлагают познакомиться. (Смеется.)

Вы своим примером доказываете, что семья – это не зона уязвимости, а главная сила человека. Насколько важно, чтобы семья политика была относительно публичной и принимала участие в его деятельности?

Мне кажется, что очень. Это совершенно нормальная мировая практика, везде принято представлять публике жен и детей, их лица и занятия всегда открыты. Ведь если мы видим, что происходит у политика дома, то начинаем лучше его понимать. Конечно, есть и обратная, неприятная сторона публичности: про себя такие небылицы можно узнать... Моя мама в последний год стала больше читать и теперь звонит мне, рассказывает удивительные вещи про нас всех. Я вот, например, тайно владею какими-то винодельнями в Европе. В сети даже документы обнаружились на мое имя, только оно написано на французский манер – Julie.

После того, что произошло, вы могли бы разыграть карту жертвы, пережившей и прошедшей со своим мужем все. Но вы сознательно этот образ не эксплуатируете и, кажется, даже уменьшаете уровень сентиментальности в разговорах с прессой.

Во-первых, нет никакой жертвенности. Мне нравится то, что делает Алексей, я считаю это правильным. Бывает немножко страшно, после августа – чаще. Но он не отступает, и я не буду. Его хотят остановить не очень хорошие люди, а значит, нельзя им это позволить. Неправильно это. И я восхищаюсь им не потому, что он мой муж, а потому, что я его сторонник и человек, который лучше всех знает, чего стоили ему все эти годы. А во-вторых, свою главную задачу я вижу в том, чтобы, несмотря ни на что, у нас в семье ничего не изменилось: дети были детьми, а дом – домом. Да и не хочу я ничего продумывать – сейчас скажу то, а потом это. Хочу быть собой.

Конечно, многих волнует вопрос, когда вы вернетесь в Россию.

Я думаю, намного раньше, чем все ожидают.

А с каким чувством?

Их будет очень много. Я обожаю Москву, я здесь родилась, выросла и мечтаю сюда вернуться. Но я бы сильно покривила душой, если бы сказала, что не волнуюсь. Не знаю, как все обернется, но уверена, что бояться нельзя и отступать тоже. Оставаться за границей Алексею совершенно невозможно: слишком многие бы этого хотели – так что мы, конечно же, приедем.

У вас есть какая-нибудь глобальная мечта? Ну чтобы Алексей стал президентом, например. Или вы не мыслите такими категориями?

Не мыслю. Пусть это будет его мечтой, а у меня будут свои. На самом деле их много, но какой-то главной и определяющей нет. В нашей чуть специфической ситуации я стараюсь жить одним днем. И если сегодня все классно, то я уже счастлива. Потому что завтра совершенно точно может все измениться, и я буду сильно разочарована. Зачем это надо.

Интервью: ДАША ВЕЛЕДЕЕВА
Фото: ШТЕФАН АРМБРУСТЕР (STEFAN ARMBRUSTER)
Стиль: КАЙ МАРГРАНДЕР (KAI MARGRANDER)

МАКИЯЖ И ПРИЧЕСКИ: SARAH RABEL@AGENTUR NINA KLEIN; БУКИНГ: SUNNY KRÖGER.