Леа Сейду рассказывает, почему вам нужно посмотреть новый фильм Дэвида Кроненберга
1 сентября в прокат выходят «Преступления будущего» — фильм Дэвида Кроненберга, в котором он вновь возвращается к излюбленной теме эволюции, прогресса и их этическому аспекту. В антиутопии о людях, переставших чувствовать боль, собралась звездная команда: главные роли исполнили Вигго Мортенсен, Кристен Стюарт и Леа Сейду, а музыку к картине написал Говард Шор — композитор «Властелина колец» и «Молчания ягнят».
Перед российской премьерой The Symbol попросил Лею Сейду рассказать, почему это определенно главный фильм осени.
The Symbol: О чем ваш фильм «Преступления будущего»?
Леа Сейду: В нем рассказывается об антиутопичном мире, в котором у людей исчезают болевые ощущения и при этом появляются новые органы. Перед ними встает выбор, что с ними делать. Люди могут позволить им расти, или, как, например, моя героиня Каприс, которая была хирургом, могут удалять их.
Какое, по-вашему, послание он несет?
Для меня оно в метафоре искусства в целом, способности человека созидать... превращать хаос в красоту и извлекать из пустоты смысл.
Расскажите подробнее о своей героине Каприс?
Когда-то она была хирургом и спасла Солу Тенсеру жизнь, а позже они начали создавать вместе перформансы. Думаю, Каприс — светлый персонаж. Она верит в свое искусство и что оно способно рождаться даже из боли.
Что вам нравится в ней?
Она, наверное, самый человечный из всех персонажей, которые живут в этом странном мире. И мне нравится ее страсть к созданию красоты, несмотря ни на что.
Давайте обсудим необычные отношения Каприс и Сола Тенсера.
Они вместе создают перформансы, но мне кажется, в их дуэете сначала только Сол является художником, а она только наносит татуировки на его органы и ассистирует ему. Но потом это изменится. Она тоже станет художником, и эта сила характера меня тоже в ней привлекает.
А что вы можете сказать об их искусстве?
Когда они познакомились, Сол был копом, но у него уже начали расти органы. И после того, как Каприс спасла его, я думаю, они поняли, что в этом что-то есть. Я понимаю их искусство — а идеи Дэвида (Кроненберга — прим. ред.) можно читать по-разному — как попытку трансформировать в него свою болезнь. Думаю, что это вообще интересная трактовка искусства.
Что привлекло вас в проекте?
Возможность поработать с Дэвидом Кроненбергом. Я большая его поклонница. Он уникальный режиссер со своим неповторимым киноязыком. То, как ему удается предвидеть будущее в своих фильмах и рассказывать истории с нескольких точек зрения, просто восхищает.
Как вам работалось с Кроненбергом?
Интересно и очень весело. У Дэвида потрясающее чувство юмора, и теперь я понимаю, что он не так уж серьезно относится к тому, что делает. Работа с ним многое для меня значит, но также я была счастлива узнать его как человека. И знаете, его мягкость глубоко меня тронула. Это маленькое путешествие было одним удовольствием.
Он несерьезно относится к собственным фильмам?
Нет, я не думаю, что он очень серьезен. Дэвид похож на маленького ребенка и это удивительно, ведь он снял столько фильмов и все еще не растерял энтузиазма.
Какой его фильм ваш любимый?
Я назову «Неоправданную жестокость» и очень непохожую на нее «Автокатастрофу», которую я недавно пересматривала. В его фильмах мне очень нравятся неоднозначность и скрытые смыслы. Каждый раз после титров я задаю себе вопросы, и нахожу что-то новое: детали, идеи.
