Джонатан Андерсон: «Мы должны верить в идею моды, а не просто менять одно скучное платье на другое»

«Мне нравятся ограничения. Нравится, когда меня ставят перед необходимостью что- то делать», – говорит Джонатан Андерсон. Мы беседуем в тот момент, когда об ограничениях сложно не думать: количество заразившихся новым штаммом COVID-19 в Британии стремительно растет, границы с Европой вот-вот будут закрыты и очередной локдаун ощущается как неизбежное зло. Но все же удивительно слышать такое признание в любви к рамочным конструкциям от дизайнера, который со времени основания своего бренда – в 2008 году – поражает абсолютно незашоренным взглядом на моду. И который, пять лет спустя получив место креативного директора Loewe, с тех пор по- следовательно расширяет границы luxury-канона, делая ставку на ремесленные корни испанского Дома. Впрочем, пандемия с ее суровыми правилами действительно вывела креативность Андерсона на совершенно новый уровень. В прошлом сентябре, когда стало очевидно, что Недели моды должны быть переосмыслены самым кардинальным образом, он показал по-настоящему революционную весеннюю коллекцию Loewe. Чтобы описать силуэты, где-то восходящие к платьям инфанты Маргариты, где- то заигрывающие с психоделикой шестидесятых, потребовалось бы изобрести новый язык, а чтобы перечислить исторические техники, использованные дизайнером и его командой, не хватило бы и целой статьи. Но и этого Андерсону показалось мало: вместо стандартных карточек с местом и временем все «приглашенные» получили коробки с ножницами, кистью, клеем, рулоном обоев, созданных по мотивам коллекции, и 17 образами, напечатанными в натуральную величину на гигантских постерах. «У меня появилась сумасшедшая идея дать презентации продолжение, – объясняет дизайнер. – Вот человек открывает коробку и мастерит обложку для книги или, например, устраивает небольшой ремонт в ванной...» Кстати, Антея Гамильтон – художница, на пару с которой он придумал эту концепцию, – выступила еще и в роли модели для лукбука вместе со своими коллегами по цеху Жаде Фадожутими и Хилари Ллойд. В результате получилась очень живая и свежая история. «Мы должны верить в идею моды, – страстно говорит Джонатан, – а не просто менять одно скучное платье на другое».

Мы общаемся по зуму: Андерсон звонит из своего парижского ателье, едва вырвавшись со съемки новой мужской коллекции Loewe. И пускай 36-летний дизайнер выглядит несколько замученным – взъерошенные волосы, растянутый темно-синий пуловер, – сразу заметно, что на самом деле у него все отлично. До пандемии он каждую неделю ездил из Парижа в Лондон: два дня посвящал Loewe и три JW Anderson. Но сейчас из-за коронавирусных ограничений его график выглядит менее напряженным. «Мне потребовалось время, чтобы перестроиться. Я и не думал, что настолько зависим от скорости. Но в конце концов сумел войти в кризисный режим – и даже научился находить в нем плюсы».

Хотя Андерсон и не пытается делать вид, что разбирается в глобальных проблемах человечества, он не впервые наблюдает раскол общества. Джонатан рос в Северной Ирландии в начале девяностых, а потому точно понимает, насколько хрупким может быть статус-кво. «Я видел целые улицы в руинах после взрывов. Перед Соглашением Страстной пятницы (документ о политическом урегулировании конфликта, подписанный британским и ирландским правительством в 1998 году. – Прим. HB) обстановка накалилась до предела. Когда живешь на пороховой бочке, учишься не принимать существующее положение дел как должное и помнить, что даже самые крепкие стены могут разрушиться в один момент. Но удивительнее всего то, что после любой катастрофы общество продолжает двигаться дальше, возводить новые опоры и перепридумывать себя. Девяностые, в конце концов, были не так уж давно».

Оказавшись в изоляции в марте 2020-го, дизайнер обратился к прошлому, чтобы найти хоть какой-то смысл в происходящем. Много читал об эпидемии испанки, случившейся в 1918 году, и ее последствиях для общества и культуры. Потом взялся за Оскара Уайльда, у которого обнаружил очень современную афористичность высказываний. (Одно из них, «Секрет жизни – в искусстве», стало девизом недавней капсульной коллекции JW Anderson.) И наконец, «помешался» на Ланселоте Брауне – ландшафтном архитекторе, создавшем пейзажные парки дворцов Бленхейм, Бельвуар и Хайклер. «Я искал подсказки, как правильно работать с природой. А потом понял, что это история о том, как ее контролировать. Если посмотреть на сады Брауна, легко заметить: они не раскрывали весь свой потенциал сразу. Некоторые его задумки мы можем оценить только сегодня». Человек, упорядочивающий хаотичный ландшафт, – чем не идеальная метафора для сегодняшней борьбы с непредсказуемым вирусом? «Так и есть, – подтверждает Андерсон. – А еще давайте не забывать о семенах. Как и в случае с садом, многие из них не взойдут при нашей жизни. Но тут нельзя быть эгоистами, надо все равно сажать». И что же сеет он сам? В ответ дизайнер называет премию Loewe Craft Prize, которую учредил пять лет назад для поддержки современных мастеров–ремесленников, и линию одежды и аксессуаров из переработанных материалов Eye/Loewe/Nature: часть доходов от ее продажи идет на борьбу с пластиком. «Это все долгосрочные проекты, а не поводы для пресс-релиза. Не представляете, как меня достал бессмысленный PR-пафос. Нам нужно меньше говорить и больше делать. Расовая дискриминация, изменение климата, бедность и безработица – мы как общество обязаны решать огромные проблемы, которые остро стоят сегодня. Игнорировать их мы просто не можем. Не имеем права!»

Джонатан уверен: расплата за ошибки прошлого не за горами и индустрия должна отдавать себе в этом отчет. «В 2020-м я осознал: мы всего лишь винтики в гигантской машине. И если теряем связь с реальностью, то оказываемся никому не нужными. Мода должна осмысливать ностальгию, боль и социальные проблемы. Должна не отворачиваясь смотреть в лицо пандемии. И делать все это вместе с арт-сообществом. Ретейл, конечно, пострадал. Но восстановление организаций, существующих на государственные деньги, займет куда больше времени. А как нам жить без театров и музеев? Кто будет документировать историю моды, если закроется Виктория и Альберт?»

C искусством у Андерсона долгий и страстный роман. В 2015-м он устроил показ JW Anderson в галерее Kettle’s Yard, в 2017-м курировал выставку скульптуры в музее Hepworth Wakefield, в 2019-м вошел в совет попечителей уже упомянутого V&A, а в прошлом ноябре выпустил капсулу по мотивам работ художника-керамиста Кеннета Прайса. «Это важно, это добавляет смысла тому, что я делаю, – объясняет дизайнер. – Инвестиции в людей, как и инвестиции в окружающую среду, не могут быть краткосрочными». Мимолетность и основательность, озарение и анализ – в образе мыслей Андерсона есть какое-то внутреннее противоречие. Потому и работа на два Дома кажется для него идеальным решением: в одном он смелый экспериментатор, в другом – интерпретатор исторических и арт-кодов. «Когда я пришел в Loewe, ставил перед собой задачу сделать культурный бренд, – вспоминает Джонатан. – И мой дизайн поначалу вызывал сопротивление материала». Так было, например, с мозаичной Puzzle bag: поговаривают, что идея нового креативного директора не у всех в Доме нашла понимание. И хотя в итоге сумка стала бестселлером, Андерсон относится к ее успеху скептически и продолжает доводить свое детище до одному ему ведомого совершенства, а параллельно придумывает другие, не менее оригинальные модели. «Популярность сегодня – это что-то нереальное, даже безвкусное, – говорит он. – В нормальной ситуации вещь не может стать хитом за один день. Это уже хайп. Поэтому я уверен, что, создавая какой-то культ, надо не бояться его разрушить. Учимся у Лагерфельда: он никогда не оглядывался назад». А еще Джонатан не верит в тренды. Мы обсуждаем гендерно нейтральную Неделю моды, которая скоро пройдет в Лондоне, и дизайнер размышляет вслух: «Унисекс – это не тренд, а реальность. Я не считаю, что имею право ограничивать выбор покупателей. Но если я начну советовать женщинам одеваться в вещи из мужских коллекций и наоборот, будет тоже не совсем честно. Каждый должен решать за себя. Одежда – важный инструмент самовыражения, как я могу тут что-то диктовать?» Бесконечное культурное любопытство и неподдельное уважение к индивидуальности – кажется, вот он, секрет его успеха. «Мода сама по себе иногда имеет смысл, – подводит итог Андерсон. – Но куда чаще смыслы привносят люди, для которых она важна».

Фото: АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБЫ JW ANDERSON; АРХИВЫ ПРЕСС-СЛУЖБЫ LOEWE; CARLOS ARROGANTE; IRVING STUDIO; MANUEL BRAUN; QUENTIN JONES; SHUTTERSTOCK/FOTODOM; GETTY IMAGES; IMAXTREE.COM