Чемпионка мира по шахматам Александра Костенюк: «В нашем спорте не видно травм, но их гораздо сложнее вылечить»
Александра Костенюк познакомилась с шахматами в 5 лет, а в 17 стала вице-чемпионкой мира. К сегодняшнему дню в ее послужном списке — победы в олимпиадах и мировых соревнованиях, титул гроссмейстера и, кроме того, собственные турниры для детей. The Symbol обсудил с Александрой мир большого спорта и непростой вопрос прав женщин в нем.
К моменту, когда люди только начинают задумываться, что делать в жизни и куда идти, я уже стала вице-чемпионкой мира. Вопрос о выборе профессии даже не стоял, хотя возникали теоретические рассуждения на тему «что если бы». Сейчас я думаю о своей дочери, ей 14, и нахожу это довольно непростым занятием — искать себя в жизни. Конечно, я научила ее играть и, возможно, слишком рано записала ее в турниры. У нее была коронная фраза: «Мама, я ненавижу шахматы».
Годы борьбы оставляют свой отпечаток. Ты постоянно оцениваешь происходящее сквозь призму «выиграл-не выиграл», «победил-не победил». Возвращение после турнира в обычную жизнь дается непросто, потому что ты теряешь ориентиры. Спорт можно сравнить с религией: они дают какой-то вектор. Мы, как глубоко верующие люди, тоже понимаем, к чему мы стремимся и идем. Ежедневные шахматы — своего рода молитва. Нам говорят: «Если вы будете молиться, а в нашем случае — читать и заниматься, то после вас ждет победа». В религии, конечно, несколько другая теория, но провести параллели можно. Если вдруг ты забираешь у человека его веру, происходит коллапс мировоззрения. Так многие спортсмены — и не только спортсмены, а люди, которые любят свое дело — ломаются.
«Кризис веры» со мной случается постоянно. Каждое поражение отзывается очень болезненно. Ты работаешь, занимаешься, готовишься и еще раз готовишься, а потом раз — и проигрываешь. А зачем тогда это все? Ты живой человек и не можешь не задавать себе этот вопрос. Спорт высших достижений многим недоступен, но и те, кто достигает вершины и на ней остается, регулярно получают травмы. Да, в шахматах этих травм не видно, но их гораздо сложнее вылечить. Ты вылечил мышцу и пошел выступать дальше, а с психологической нагрузкой приходится жить. Опять же, те, кто наверху много лет, вырабатывают для себя свои рецепты. После партии я всегда бегаю, а в перерывах между турнирами отдыхаю пассивно. У меня спрашивают: «Куда вы идете отдохнуть?» Я отвечаю: «Домой».
В шахматах каждый отвечает за себя: ты постоянно анализируешь не только ходы, но и свое отношение к игре, к борьбе, к сопернику, к настрою на партию. Иногда в настрое — 90% успеха. Мы все готовимся по-шахматному, но почему-то кто выигрывает, а кто-то нет. Порой, проигрывают те, у кого подготовка на гораздо более высоком уровне. Психологическая составляющая очень важна. Спортсменам иногда рекомендуют вести дневник или записывать мысли на диктофон, ведь это тоже своего рода психологическая помощь. Другой совет — выйти из этого замкнутого круга и сделать что-то во внешнем мире: хотя бы сходить в кино или в театр.
Помимо того, что шахматы — это борьба, это еще и строгий распорядок дня: подъем, завтрак, подготовка, тур, ужин, подготовка, сон. А турниры у нас очень продолжительные: это не день и не два, а десять дней или две недели. Есть люди, которые задыхаются от этого постоянства и периодичности. Предсказуемость — часть профессии. Если тебя удивят, достав лишнего ферзя, это все равно будет в рамках правил. Мне никогда не было тяжело соблюдать дисциплину, но чем дальше я иду, тем сложнее мне на нее настроиться. Прежде, чем я соглашусь на очередной турнир, я задам себе миллион вопросов. Многие, наоборот, воспринимают это не как замкнутый круг, а счастье просто играть в шахматы.
Когда папа привел меня в кружок шахмат, соотношение было одна девочка на десять или двадцать мальчиков. Сейчас уже 50/50. Мне казалось, что шахматы дают женщинам привилегированное положение по отношению к мужчинам, потому что у нас есть исключительно женские турниры и женские звания, а также открытые турниры, где выступают как мужчины, так и женщины. Многие борцы за женские права призывают отменить их и сделать так, чтобы все женщины играли наравне с мужчинами, потому что они могут дойти до мировой десятки, как Юдит Полгар. Это очень сложный вопрос. Если мы хотим поддержать шахматисток, то лучше оставить спасательный круг под названием женские турниры и дать возможность десяткам и сотням спортсменок вести профессиональный образ жизни. Те единицы, которые заинтересованы в покорении Эвереста, все равно будут туда стремиться, и никто не станет им препятствовать.
