Интеллигент, физик, театральный диктатор: какой Кирилл Серебренников на самом деле
Мы сидели в маленькой комнатке и сочиняли сценарий. То есть сценарий был уже готов и его написал я. Но Кирилл сказал, что хочет «кое-что добавить». В результате мы почти полностью его переписали. Кирилл мог сделать это без меня, мог позвать доработать другого, куда более матерого автора. Для меня в 2001 году это был вообще сценарный дебют. Но Кирилл действовал честно. Кроме того, ему буквально физиологически важно общение, разговор, спор. Он человек диалога.
Мы тогда и познакомились. 16 лет назад. Кирилл задумал сериал о своем родном городе – «Ростов-папа». Это был его первый большой кинопроект, но он сумел привлечь известных драматургов, а потом и очень известных актеров. Я стал автором двух серий из восьми. Тот сериал трудно назвать большой творческой удачей, но это сейчас и неважно. Кирилл попутно думал уже о других проектах, он вообще неугомонный. Пассионарий с берега Дона.
Работать с Кириллом – это кайф и феерия. Его слишком заносит, он начинает выдумывать черт знает что, вскакивает, перебивает, болтает без умолку, кажется, еще чуть-чуть, и получится «Титаник» пополам с «Мимино». Но вдруг останавливает сам себя, улыбается: «Нет, это уже слишком...»
Хотя потом, в его спектаклях, я находил что-то знакомое: он таки воплощал свои самые безумные затеи. Однажды я спросил, не хотел бы он поставить цирковое представление. «Очень хочу!» – ответил Кирилл.
Мы ровесники, но он сразу был подчеркнуто на «вы». В кино это вообще дикость. Все сразу на «ты» и без церемоний. Он сам признавался, что ему очень трудно преодолеть рубеж между «ты» и «вы» с любым человеком. Потом, спустя годы, мы уже переходили на «ты» в минуты легкого трепа, но Кирилл сам себя одергивал и возвращался к старорежимному «вы».
Он чертовски обаятелен. У него очень добрый взгляд и завораживающий голос. Не знаю, почему для всяких журнальных съемок он делает мрачное, чуть ли не злое лицо. Этакий Карабас-Барабас. Свирепый театральный диктатор. Кирилл – один из самых приятных и тактичных людей, что я встречал в жизни. Интеллигентность – это как раз про Кирилла. Как-то я пришел к нему на репетицию «Седьмой студии», дело было на «Винзаводе», еще до «Гоголь-центра». Вечер. Кирилл сидит в центре зрительного зала, один. Смотрит на сцену. Вид очень усталый. Я осторожно подобрался, поприветствовал. Он вскочил, поздоровался, сказал шепотом: «Извините, репетиция затянулась. Подождете?»
Он сильно изменился с того момента, как я его узнал. В 2001 году это был очень радостный, очень романтичный, очень стремительный парень. Чем-то походил на молодого учителя из советского кино: «А сейчас, ребята, мы с вами такое устроим!» И весь класс кричит: «Урррра!» Хотя даже еще не знает, что учитель задумал. Мы совсем не близкие друзья, и я наблюдал Кирилла дискретно, время от времени. Он становился все печальней. Уже никакой романтики. Прежние «ученики» выросли и постарели. Но учитель Серебренников каждое утро стремительно входит в класс: «Сейчас мы с вами такое устроим!»
Однажды Кирилл сильно удивил меня: оказывается, он по образованию физик. И физика ему очень нравилась. Тут же добавил с усмешкой: «Мои однокурсники за границей успешно занимаются наукой. Только я занимаюсь ерундой!»
Кокетничал, разумеется. Он совершенно помешан на режиссуре. На театре и кино. Кажется, он может не спать неделями, бегая из театра на съемки и обратно. В его жизни больше нет вообще ничего. Ну, еще старенькие родители, о которых он очень заботится.
...Как-то мы решили с ним встретиться, выпить, спокойно поговорить. К нашему столу вскоре присоединилась еще пара человек, потом еще трое, потом еще. Актеры, сценаристы, поэты, художники, просто тусовщики. Все хотели встретиться и поговорить с Серебренниковым: он уже стал самым модным режиссером Москвы. А Кирилл никому не мог отказать. Да и нравились ему эта кутерьма и болтовня. Он же человек диалога. Спустя час сдвинули несколько столов, и наша встреча стала напоминать грузинскую свадьбу. Кстати, сам Кирилл практически не пил, тянул весь вечер один бокал. Когда я уходил, он чуть печально сказал: «Извините, что толком не поговорили... Надеюсь, вы хотя бы не скучали. Давайте попробуем в другой раз?»