Первый звонок из личных архивов Оксаны Лаврентьевой, Даши Веледеевой и прочих звезд

В классном журнале возле моей фамилии быстро сделали пометку: «Много болтает». А когда я вернулась с 1 сентября, задала маме вопрос: «Почему меня не предупредили, что эта тягомотина на много лет?» Я была возмущена.

Главная моя история про 1 сентября – это то, что его в моей жизни фактически не было. На школьной линейке в честь Дня знаний мне удалось побывать всего два раза в жизни: в первом классе (проучилась в нем пару месяцев, дальше школа в связи с переездом в другой город была заброшена, и в 7 лет я лихо отправилась прямиком во второй) и в девятом. В детстве мама и папа просили, чтобы я не очень-то акцентировала на этом внимание, но сейчас я уже взрослая и могу сказать честно: растили меня удивительно либерально настроенные родители. Которые искренне считали, что еще один дополнительный месяц, проведенный на море, моим жизненным успехам никак не повредит, а наоборот, приведет к ним быстрее. И только к девятому классу они вдруг, подсобравшись, решительно отказались от идеи бархатного сезона и все-таки освежили в моей памяти этот праздник. Впечатления от линейки, видимо, остались не самыми приятными, так как после 9-го класса экзамены за 10-й и 11-й я решила сдать экстерном. И уже в свои гордые 14 отправилась поступать на журфак МГУ. Не поверите, поступила и окончила, несмотря на ежегодные прогулы массовых построений.

Полночи перед первым школьным днем никак не могла уснуть – очень волновалась. Линейку помню во всех подробностях. Шел 1998 год и лил дождь. Все стояли на улице рядом с футбольным полем. На мне был зеленый сарафан в клетку и красные резиновые сапоги: мы жили в Царицыно, а грязи там по колено. Я не успела понять, что происходит, как меня взяла за руку старшеклассница и повела к зданию школы. А мама с новенькими лаковыми туфельками с бантиком, купленными мне на сменку, осталась где-то в толпе других мам и пап. Я топала в грязных резиновых сапогах по лестнице, нас всех торжественно вели старшеклассники. «Черт, вот не успеешь надеть!» – запричитала шедшая позади меня девочка в грязных белых джинсах. Старшеклассница ругалась, я плакала. Вся зареванная, я села в первый раз за парту. И тут пришло спасение: в класс зашла моя мама. В руках она держала пакет со сменкой – 1 сентября было спасено.

Когда я еще ходила в детский сад, моей главной мечтой было стать взрослой и учиться в школе. Старшая сестра подогревала мое стремление, каждое утро уходя в школу в своем белоснежном фартуке. Поэтому помню, как будто это было вчера, что я почти не спала в ночь с 31 августа на 1 сентября и на линейке не было ребенка счастливее меня.

Свое самое первое 1 сентября я ждала с нетерпением! Все лето готовилась к этому дню: вместе с мамой выбирали наряд, бант. Кстати, у меня их было аж два: на голове и на шее. В общем, собирались по полной программе. Помню, стою довольная на линейке, с двумя бантами, в полной эйфории от атмосферы: вокруг море цветов, песни, радостные лица детей и взрослых – и вдруг затишье. Через мгновение становится слышен звук колокольчика и прямо мимо меня проходит высокий мальчик (тогда он мне казался необычайно взрослым, конечно же), а на плече у него – маленькая девочка с колокольчиком. И все замерли, и все внимание на них: кто-то улыбался, кто-то плакал. Тогда я не совсем понимала, что символизирует звон колокольчика: для нас это был первый звонок, а для кого-то – последний. Но меня это волновало меньше всего. Все, о чем я думала: почему на плече у мальчика, на которого все смотрят с таким восхищением, сижу не я? Почему не я звеню этим колокольчиком? Я так готовилась к этому дню! Мне кажется, это было первое серьезное потрясение в моей жизни. До сих пор вспоминаю! Конечно, как обычно бывает, та девочка оказалась внучкой кого-то из руководства, но разве объяснишь это ребенку? Кстати, мы с ней в итоге подружились. Но потребовалось время: я долго не понимала, почему же не я звенела колокольчиком.

Я всегда обожал 1 сентября и особенно астры, которые обычно появлялись к этому празднику по всему городу. Но самая запоминающаяся линейка связана с переходом в новую школу в четвертом классе. У нас оказался очень интернациональный состав – дети военных из Анголы, Венгрии, Болгарии. И один мальчик из Вьетнама – новичок, как и я. Мы с ним, естественно, подружились на этой почве – и дружба оказалась длиною в жизнь. До сих пор общаемся, ездим друг к другу в гости.

Школу я всегда любила – особенно уроки русского и английского языка, литературы. Я вообще была девушкой словоохотливой: писала стихи, а в первом классе даже сочинила книгу для своей подруги из двора. Она пришла в школу, не умея читать, вот я и посвятила ей стихотворение «Как хорошо уметь читать», оформив его своими авторскими иллюстрациями (ИЗО я тоже любила). А в третьем классе учительница поручила нам сочинить частушки про школу. Сделала это только я, написав все, что думаю. Узнавшие себя обиделись, а я навсегда запомнила, что правду нужно сильно дозировать.

1 сентября первого класса у меня ассоциируется с неудобными туфлями. Знала бы я тогда, что некомфортная обувь станет неотъемлемой частью моей профессии! В общем, если быть честной, я вообще не горела желанием идти в школу. Не знала, что бы такое придумать, чтобы откосить от линейки. Даже хотела отключить всем будильники, но сестре тоже надо было в школу, поэтому не оставалось ничего, кроме как идти. Все атрибуты первоклашки были при мне: большой бант на голове, ранец, белые туфли. И вот эти самые туфли, подаренные мамой, оказались дико неудобными: пока все веселились и запускали шары в воздух, я думала только о том, как бы поскорее от них избавиться. Но маму я расстраивать не стала: героически выдержала всю торжественную часть, а уже сев за парту, сразу их сняла. Пожалуй, это был самый счастливый момент дня! С тех пор максимально ответственно отношусь к выбору обуви.

С первой школьной линейкой у меня связана трагикомическая история. К моменту поступления в школу я уже несколько лет жила без родителей, которые работали тогда в Венгрии, – с бабушкой. Оказавшись в школьном дворе утром 1 сентября, она немного растерялась и не заметила, как какая-то учительница ухватила меня за руку и определила к третьеклассникам. Просто я была такой высокорослой, что никто не мог даже представить, что мне всего 7 лет. Разрешилось все, к счастью, до попадания в аудиторию: сердобольные родители третьеклашек начали выяснять, чья же это девочка – все-таки за два года они все уже более или менее друг друга знали. Обнаружив ошибку, меня вернули к первоклашкам.

Выбрала именно это фото, потому что на нем я запечатлена 1 сентября третьего класса, в который пошла в городе Дели. После своей первой российской линейки с гладиолусами, которые были больше меня, всегда выбирала малюсенькие букеты. А прическу такую и сейчас ношу.

Как-то раз мама перестаралась со сборами на 1 сентября: навязала такой огромный бант (наверное, штук семь лент на одну косичку), что меня поставили в последний ряд. Чтобы мой бант не мешал другим детям. Мне оттуда ничего не было видно – обижалась на маму потом целый день. Так что на следующее 1 сентября, наученная горьким опытом, шла уже с одним, маленьким-маленьким бантиком.

1 сентября у меня не случилось, и линейки тоже. Я во дворе была младше остальных примерно на год. Все пошли в школу, когда им исполнилось 7 лет, – мне тогда, соответственно, было еще 6. И вот настало 1 сентября. Я оказалась единственной среди своих приятелей, кто не познал этого счастья. Но родители быстро сориентировались – оперативно записали в школу. Меня оформили быстро и охотно, но произошло это спустя две недели после праздника с гладиолусами, белыми бантами и линейкой с речами учителей и директора. Удивительно, но выпускного бала у меня тоже не было: окончила школу экстерном. Мне вручили аттестат, и на этом 10 лет моей учебы закончились.