Лай-лай-ленд: как две девушки учредили фонд помощи бездомным животным и начали менять судьбы не только собак, но и людей
ОЛЯ: Четыре года назад я сидела в пустой квартире и понятия не имела, чем заниматься. Ну то есть занятия у меня, конечно, находились – не самая любимая работа на аутсорсе, тут борщ сварить, там в гости съездить, – но в целом это была совсем другая жизнь. И вот в один из таких исполненных не очень-то высокого смысла дней моей прошлой жизни я открыла инстаграм (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) и наткнулась на аккаунт фонда – назовем его N, – который помогал животным. Посмотрела-почитала – и решила съездить. В N не принято приходить с пустыми руками – люди приносят «Педигри», всякие ошейники-поводки и кто на что раскошелился. Я же вооружилась двадцатилитровым ведром гречки, купила собачьи консервы и потащила все это богатство на другой конец города. Это было весьма экзотическое путешествие вареной гречки: сначала она прокатилась на метро, затем влетела в трамвай, а на финишном отрезке пути сделала легкое кардио. В приюте собралось много людей, и где-то среди них была Лера. Но когда мы встретились, в нас не ударила молния и земля не треснула пополам. Мы вообще не вызвали друг у друга эмоций. Ну разве что я подумала: «Брр, какая неприятная».
ЛЕРА: А я ничего не подумала – я просто не обратила на тебя внимания. Мы сидели в разных рядах: я в первом, а ты, кажется, в седьмом. И вот однажды иду я домой и вижу знакомое лицо. Подходит Оля: «Ты что тут делаешь?» – «Как что? Живу». Через пять минут выяснилось, что наши окна смотрят друг на друга, мы обе работаем на аутсорсе, обе замужем – к счастью, не за одним мужчиной – и ходим в один и тот же продуктовый магазин. Пару лет спустя мы одновременно потеряем работу, синхронно разведемся, выйдем замуж во второй раз, забеременеем с разницей в месяц и дружно бросим курить – но это отдельная история.
ОЛЯ: Ну а пока у моей гречки появился личный водитель. Мы с Лерой начали ездить в N вдвоем.
ЛЕРА: Вскоре наступил тот самый сентябрь. Я веселилась на дне рождения приятеля, когда раздался звонок. Незнакомая девушка – пусть она будет Оксаной – сквозь рыдания рассказывала мне про какую-то собаку. Говорила, что та попала под машину, шестой час лежит под ливнем и никого к себе не подпускает. Звонок Оксаны меня не удивил: мой инстаграм (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) тогда уже был захвачен собаками, окончательно вытеснившими редкие селфи и что там обычно бывает у девочек. Оксана добавила, что о собаке должен позаботиться некий фонд X, и обещала держать меня в курсе дела. А дела меж тем становились все хуже. Через полчаса она сообщила, что под заботой подразумевалась помощь в усыплении. В фонде ей сказали, что платить за бесхозного пса с компрессионным переломом позвоночника и пышным букетом прочих диагнозов – чистая блажь. На те же деньги можно стерилизовать пятнадцать здоровых собак. В общем, нужно было действовать – и я написала пост с призывом о помощи.
ОЛЯ: А я его прочитала и сразу позвонила – не зря же вместе возили гречку! На следующий день мы поехали в зоогостиницу знакомиться с пострадавшей – здоровенной и очень сердитой собаченцией, на любую попытку сближения реагировавшей так, будто собирается нас сожрать. Я тогда впервые в жизни увидела собаку-спинальницу. Собак я боялась всегда – в детстве у меня их не было. А тут нам показывают гигантского рычащего монстра с атрофировавшимися задними лапами и говорят, что нужно его отловить, скрутить и каким-то образом доставить в лечебницу. Не буду вдаваться в логистические и уж тем более физиологические подробности процесса – скажу лишь, что с таким же успехом можно перевезти на себе мамонта. Но самое трудное ждало нас впереди, в клинике. Никто, включая врачей, не знал, что с этой тушей в полцентнера делать. Удивительно, но о событиях недавнего прошлого приходится сейчас говорить как о девятнадцатом веке. Еще четыре года назад животных-спинальников практически не лечили. Просто не понимали как. Вот и в нашем случае врачи решили действовать методом проб и ошибок. В результате неправильно подобрали антибиотики и спровоцировали тяжелейшие осложнения.
ЛЕРА: Собака до последнего держалась бойцом. Недаром говорят: «Как назовешь...» Когда мы только приехали в клинику, долго не могли выбрать ей имя. Она казалась чересчур гордой, независимой и даже воинственной, чтобы вот так, с ходу, его придумать. Для какой-нибудь Дейзи она слишком сильно презирала весь мир и нас как худшее его проявление. «Это же Лара! Лара Крофт!» – закричали мы с Олей в унисон. Так одной расхитительницей гробниц на планете стало больше.
ОЛЯ: У Лары была очень насыщенная жизнь – любая придворная корги облысела бы от зависти. Никогда не забуду, как она впервые пошла. Она же долго не ходила, а потом передвигалась в собачьей коляске. И вот наконец встала и пошла сама, опираясь на передние лапы и волоча тощие задние. Рыдали все: я, Лера, врачи. У нее еще мимика была такая потрясающая – невозможно не рыдать. Прирожденная актриса. Она у нас, между прочим, участница Каннского кинофестиваля. Недавно там показывали фильм Сергея Дворцевого «Айка». Так вот: Лара в нем «сыграла» один эпизод. Действие происходит в ветеринарной клинике. Нужна была собака «на прием», и режиссер сказал: «Хочу заглянуть в глаза». Помощник долго искал по друзьям и группам в социальных сетях, а потом знакомая в потоке собачьих портретов отправила Лару. И это уже само по себе было кино. Нас позвали на съемку – а я как раз только ушла от первого мужа, – и вот мы едем: ночь, машина, сигареты, музыка, Лара. Ну просто Джим Джармуш!
ЛЕРА: А потом кино закончилось, и совсем не хеппи-эндом: Лара умерла. Вместе с ней как будто и мы – такое было ощущение. Я знаю, что на меня сейчас обрушится шквал критики – мол, кругом дети-инвалиды, а вы тут со своей собакой. На эту тему выскажусь позже. Наши мужья тоже не понимали, почему столько слез «из-за какой-то там дворняги». Но нас их реакция мало волновала. Да что там, не волновала вообще.
ОЛЯ: Что было по-настоящему важно, так это понять, как и чем заполнить пустоту. Пережив трагедию, ты пытаешься оградить себя от рецидива – так работает инстинкт самосохранения. Но у нас он, видимо, не сработал. Проведя с десяток бессонных ночей на залитой слезами Леркиной кухне, мы вновь встали на уже знакомые грабли – взяли Каспера, Теону и Лину. Все разной степени кривости и корявости.
ЛЕРА: Кого-то сбила машина, кого-то – электричка, от кого-то отказались нерадивые хозяева. Потом появились другие собаки. Еще и еще. С каждым месяцем их становилось все больше. Первая сотня собак. Вторая. Пума и Сонечка. Нора и Тайсон. Рейна и Джесси. Со временем мы перестали безоговорочно доверять врачам. Начали собирать консилиумы, обросли проверенными контактами. Научились бороться. Сейчас я могу сама поставить диагноз любой собаке и вынести вердикт любому врачу-непрофессионалу.
ОЛЯ: А я могу служить в спецназе. Представьте себе картину: ночь, Жуковский, адский лес. Оля, проклинающая все на свете, ползет по ржавой трубе, в которую забилось огненно-рыжее одноглазое существо. Сейчас это существо по имени Алиса лежит на диване обожающих ее хозяев и утоляет голод исключительно паровыми котлетками, а тогда я не знала, как она на меня отреагирует – возможно, сожрет, а может, заразит бешенством.
ЛЕРА: Мы ее сначала выкурить хотели, помнишь? Подожгли пенопласт и заткнули другой конец трубы, чтобы она выбежала. Чуть сами не задохнулись.
ОЛЯ: А когда в списке «хау-ту» не осталось вариантов, я просто схватила Алису за хвост и заорала: «Лер, тащи меня за ноги!» Хоррор-версия сказки про репку. Наша беременная подруга побежала за машиной, чтобы
к нам подъехать, и вот мы сидим такие счастливые с Леркой и Алисой посреди инфернального ничего. Луна, лягушки квакают. Сплошная романтика.
ЛЕРА: А как романтично мы с тобой махнули за другой собакой через колючую проволоку на закрытую территорию «Газпрома»! Когда охранник сказал, что сейчас начнет стрелять.
ОЛЯ: В общем, конфетно-букетный период удался. Если продолжать говорить метафорами, то два года назад мы узаконили свои человеко-животные отношения – создали фонд «Сильная Лара», названный в честь самой первой нашей собаки. Ведь многим, что у нас в жизни есть, мы обязаны ей. Она привела к любимому делу. Она – пусть и через несколько лапопожатий – познакомила нас с мужьями, кинологом Сережей и хирургом-ветеринаром Костей. Наши ближайшие друзья – люди, в чьих домах живут такие же, как она. Наконец, у нас самих куча собак: у меня – одиннадцать, у Леры – тринадцать.
ЛЕРА: И мы по-прежнему Оля и Лера, у которых нет ни офиса, ни космических спонсоров. Но есть главный ресурс, которого не хватает многим, – друзья. Люди, которые, находясь где-нибудь в Австралии, не спят по ночам из-за пса, попавшего под машину в Москве. Которые пишут прошибающие до слез письма, отправляют селедку под шубой и какие-то маленькие трогательные посылки. Они готовы в любой момент сорваться с работы ради кривоногой дворняги, потому что нужно. Этих людей становится так много, что нам теперь ничего не страшно. Я уже затрагивала тему больных детей и сейчас хочу высказаться. Я не спасла в своей жизни ни одного ребенка. Но я спасла несколько сотен собак. А кто-то – сирот. А еще кто-то – пенсионеров. И если нас, спасающих кого бы то ни было вместо того, чтобы просто сидеть и бухтеть на диване, станет чуть больше, все ж от этого только выиграют. Всем будет только лучше.
ОЛЯ: Уверена, кто-то, прочитав этот текст, скажет: «Да что такое с точки зрения статистики бездомных животных ваша тысяча спасенных собак?» Ничто. Вообще ничто. Но это с одной стороны. А с другой – ты открываешь директ и видишь сообщение от человека, который вчера взял у тебя Тузика-спинальника, и у него, у человека, вся жизнь из-за этого перевернулась. Он пишет: «Оль, Лер, спасибо огромное, я так счастлив не был двести лет». Или: «Оль, Лер, а мы недавно поженились с той самой девушкой, с которой однажды пришли к вам за одним и тем же беззубым псом». И таких сообщений ты получаешь сотни. И радуешься, словно все это происходит лично с тобой. И думаешь про себя: «Если хромая дворняга смогла изменить чью-то жизнь к лучшему, наверное, я и правда занимаюсь чем-то важным».
ТЕКСТ: МАРИЯ БЕЛОКОВЫЛЬСКАЯ
ФОТОГРАФ: АНТОН ЗЕМЛЯНОЙ
СТИЛИСТ: АНГЕЛИНА БЕЛОКОНЬ
МАКИЯЖ И ПРИЧЕСКИ: ЕКАТЕРИНА ГОРЕЛОВА, НЕЗАВИСИМЫЙ ВИЗАЖИСТ PENG
АССИСТЕНТЫ СТИЛИСТА: АННА УСИК, ПОЛИНА МАРЬЯНКИНА
АССИСТЕНТ ФОТОГРАФА: ПАВЕЛ ВЕДЕНЬКИН
ПРОДЮСЕР: КСЕНИЯ СТЕПИНА
БЛАГОДАРИМ КАФЕ «ТАЖИН» ЗА ПОМОЩЬ В ОРГАНИЗАЦИИ СЪЕМКИ.
INSTAGRAM (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации): @VA_LERA82; @ALL_IN_LOVE_