Что такое сологамия, или брак с самой собой
«На мою свадьбу в берлинском Мауэрпарке пришли пятьсот гостей, большинство из которых я видела первый раз и вряд ли когда-то увижу второй. На мне было черное платье и темные очки. Никаких подружек невесты и публичного регистратора, не говоря уже о священнике или раввине. Жениха на этой свадьбе тоже не было. Я вступила в брак с самой собой – а мой муж и двое детей с любопытством наблюдали за происходящим из первого ряда». Воспоминания журналистки, основательницы open-Democracy Полины Аронсон похожи на описание какого-нибудь обряда инициации в тайном обществе или арт- перформанса – и обе версии не такие уж беспомощные. Полина рассказывает, что до церемонии у нее был головокружительный роман с собой: она писала избраннице трогательные письма, бегала на свидания и ужины при свечах, ну а когда отношения достигли той самой точки предполагаемого невозврата, после которой и в болезни, и в здравии, начала готовиться к свадьбе.
Для того, что описывает Аронсон, есть специальный термин – self-marriage, или сологамия. Явление, в общем-то, не новое: в метафизическом браке с собой состоит каждый, кто часами вдохновенно разглядывает собственные ноги в инстаграме (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) или идеальный греческий профиль в зеркале. Только вот сегодня self-marriage – это уже никакая не фигура речи, а самая настоящая свадебная церемония, организованная по всем архетипическим канонам. Поклонницы сериала «Бывшие» вспомнят, что нечто подобное в одном из эпизодов проделывала Холли Франклин. Поп-культурный след может привести нас и к «Джему» Криса Морриса, и к Хейли Стейнфилд с ее Gonna love myself, no, I don’t need anybody else. Но сологамия процветает и в реальной жизни. Модель Адриана Лима открыто заявила инстаграм (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)-общественности, что жената на себе, и опубликовала фото с кольцом в подтверждение. Еще одна счастливая обладательница статуса just married, Доминик Юхехпас, чье замужество, точнее «заженство», случилось на фестивале Burning Man, так счастлива в браке, что даже решила на этом подзаработать: за 200 долларов Доминик готова консультировать всех желающих по организационным, мотивационным, философским и прочим вопросам, неизбежно возникающим перед селф-церемонией. Дальше – больше: на сайте компании I Married Me вы можете заказать свадебный кит, рассчитанный на одну, но очень важную персону: серебряное или золотое кольцо, список обетов и карточки с громкими обещаниями. Ну или никто не мешает вам отправиться в ювелирный бутик любимого бренда и просто купить обручальное кольцо в единственном экземпляре. Или обойтись без кольца. В конце концов, клятвы верности важнее антуража, а браки – видимо, и те, что с приставкой «селф», – заключаются на небесах.
Осталось лишь понять, для чего в принципе узаконивать, пусть и символически, свои отношения с собой. Почему, например, не ограничиться старым добрым сожительством? Ну или – чем черт не шутит – ко всеобщему удивлению, выйти замуж по старинке. А то и не выходить вовсе, м-м-м? «Несмотря на эмансипацию и феминизм, женщины все еще подвергаются дискриминации, если выбирают жизнь без партнера, – утверждает Ребекка Трейстер, автор книги All the Single Ladies: Unmarried Women and the Rise of an Independent Nation. – Все сказки про принцев и принцесс, которые мы слушаем, прежде чем начнем хоть что-то соображать, заканчиваются свадьбой. То есть нам с детства внушают, что брак – самая захватывающая вещь, которая только может случиться в жизни. А если она не случилась? Или не захватывает? Сологамия – это возможность сказать обществу: "Гайз, я в порядке. У меня все не менее прекрасно, чем у вас, и я правда не страдаю".
Схожей теории придерживается коуч из Сан-Франциско Саша Кейджен, называющая себя «пионером селф- мэрриджа». В 2004 году Саша выпустила книжку Quirkyalone: A Manifesto for Uncompromising Romantics, основная идея которой – в любви к себе как главному источнику счастья в противовес «дедовской» концепции о межгендерном эмоциональном донорстве. «Куиркэлонеры» – люди, выбирающие одиночество и не рыдающие из-за этого в подушку. «Если вам 30+ и вы, упаси бог, не замужем, готовьтесь объяснять каждому первому, что пошло не так», – говорит Кейджен. Ее онлайн-тренинг с кульминацией в виде символической одиночной свадьбы помогает женщинам перестать испытывать чувство неловкости из-за отсутствия партнера: «После селф-церемонии вы сможете заявить всем неравнодушным, что теперь состоите в браке». По словам Саши, «куиркэлонлинесс» не представляет угрозы патриархальным ценностям: «Это не отказ от отношений в принципе – это отказ от стихийной свадьбы, потому что "пора, тебе уже 35" или "ну вы же с детского сада вместе".
Смысл сологамии в том, чтобы не находиться под давлением социума, освободившись от выдвигаемых им притязаний. Ну а потом вы можете выйти замуж по-настоящему – если, конечно, захотите», – не скупится на радужные перспективы коуч. В подходе Саши есть как минимум одна несостыковка – так считает клинический психолог Евгения Россовская. «Это кейс из серии "Не думайте про обезьяну с гранатой". Как только вы формулируете проблему – а обращаясь за помощью к коучу, вы ее формулируете – и уж тем более визуализируете с помощью такого протестного по своей сути акта, как селф-свадьба, вы признаете значимость этих самых общественных притязаний, от которых якобы пытаетесь уклониться. Ну то есть, проще говоря, желание убедить всех вокруг, что с вами, несмотря на отсутствие партнера/любовника/мужа, все нормально, – уже признание собственной "ненормальности". Если вы действительно счастливы в своем гордом одиночестве, вам не нужна селф-церемония с фатой и кортежем белых лимузинов. А если нужна, это в психологии называется замещением – механизмом защиты от неприятных эмоций, в основе которого – перенос реакции с одного объекта на другой. Со свадьбы в ее традиционном понимании на селф-свадьбу как некую форму акционизма».
Для Полины Аронсон селф-церемония не была акционизмом. Она была экспериментом, завершившим 10-недельный онлайн-курс любви к себе, на который девушка записалась из исследовательского интереса. Раз в неделю Полина получала от коуча задания, так или иначе связанные с самопознанием и подготовкой к будущей свадьбе. «Они включали элементы разных духовных практик и психологических техник, – вспоминает она. – К примеру, в какой-то момент нужно было долго-долго, насколько хватит терпения, смотреться в зеркало под расслабляющую музыку и пытаться описать себя своими же словами. По-моему, это бред: вокабулярий любого человека формируется в интеракции. Не существует "твоих личных слов" и "слов извне". Но в целом терапевтический эффект подобных тренингов не так уж и плох: научиться любить, ну или хотя бы просто уважать себя – полезный навык независимо от семейного статуса и планов на жизнь».
Тогда зачем вообще нужна эта бутафорская свадьба? Про любовь к себе и самопознание написано с пару сотен тысяч книг, да и заработавших на этом не один миллион духовных учителей пруд пруди. К чему все эти игры с переодеваниями? И тут мы подбираемся к сологамии с другой стороны – куда более масштабной, нежели одиночный пикет девушки, пытающейся повысить самооценку. «Мы живем в мире, где брак до сих пор остается главной нормирующей практикой, – объясняет социолог Аронсон. – Нормативная функция брака настолько мощна, что даже дискриминированным элементам общества приходится с ней считаться». То, о чем говорит Полина, мы видим на примере ЛГБТ. Лесбиянки и геи, не вписывающиеся в гетеронормативную модель, могли бы создавать альтернативные формы отношений, подрывая институт брака, – но вместо этого они ставят штамп в паспорте. «Мы пережили сексуальную революцию и вновь вернулись к тому, что ипотеку молодым семьям предлагают на более выгодных условиях», – добавляет Полина.
Значит ли это, что сологамия – театр абсурда? В каком-то смысле да. Спектакль про то, что человечество, научившееся летать на самолетах, придумавшее адронный коллайдер и генную инженерию, в XXI веке так и не смогло найти альтернативу институту брака, а потому даже те, кто в нем больше не нуждается, обязаны заимствовать его ритуальную символику со всеми белыми платьями, обручальными кольцами и конями в стразах. Но это если говорить о следствиях. А теперь перейдем к причинам. С точки зрения социологии сологамию стоит рассматривать как абсолют эмоционального капитализма. Этот термин используют, когда описывают чувственную жизнь человека языком рыночных отношений. Из серии «Я в свои отношения инвестирую, ожидаю роста и хочу получить дивиденды». Так вот: по словам Аронсон, сегодня мы переживаем эпоху перехода от эмоционального социализма, процветавшего на постсоветском пространстве, к эмоциональному капитализму. Раньше отношения между женщиной и мужчиной были коллективной формой собственности, а сейчас мы стремимся к собственности частной и – чтобы получить максимальную прибыль –должны инвестировать в себя. Сологамия – это и есть такая вот инвестиция в себя, повышение внимания к собственной персоне, описываемое в терминах романтической любви и брака. Человек с привязанностями к партнеру/любовнику/мужу, то есть с коллективной собственностью в виде отношений с другим человеком, мешает эмоциональному капитализму. Если ты с 12 лет влюблен в соседку по парте и ходишь за ней по пятам, с точки зрения социальной мобильности ты чуть-чуть аутсайдер – например, не вписываешься в определенный сегмент рынка труда. «Мы все бесконечно перемещаемся по миру, пропуская через себя тонны информации и сотни новых людей, – продолжает Аронсон. – Привязанности – это всегда ограничения, а новому типу личности они не нужны. Вот и получается, что лучшая из привязанностей – к самому себе».
Логично? Логично. Но признайтесь, вам тоже немного грустно это читать.