Шоу должно продолжаться: как в погоне за яркими показами дизайнеры забыли об одежде
Обнаженная Белла Хадид выходит из полутьмы и поднимается на постамент. Зрители замерли в ожидании: что же будет дальше? Двое мужчин начинают постепенно покрывать ее тело белой краской из распылителей. Несколько минут спустя эта «краска» начинает застывать и принимать форму, постепенно превращаясь в белое платье-миди с открытыми плечами. Этот образ с весенне-летнего показа Coperni стал самым просматриваемым на последних Неделях моды по версии Coperni. Впрочем, об этом вы наверняка догадались без всякой аналитики — по количеству репостов в соцсетях и новостей в медиа. Перформанс с платьем из «жидкого хлопка» Fabrican обеспечил дизайнерам Себастьену Мейеру и Арно Вайану феноменальное внимание публики и прессы. Неделю назад казалось, что все только это и обсуждали — даже крайне напряженная новостная повестка будто отошла на второй план. В общем, получилась редкая удача: пиарщикам бренда даже не пришлось мучить журналистов и блогеров рассылками — о таком все написали сами. Но есть одно но: за этим фееричным шоу никто вообще не обратил внимания на всю остальную коллекцию. Которая, в отличие от «жидкого» платья, будет реально продаваться — хотя бы в части. Признаюсь честно: мне самому потребовалось смотреть показ дважды, чтобы запомнить, что было до выхода Беллы на подиум.
В этом сезоне дизайнеры вообще как-то особенно постарались создать как можно больше виральных моментов и спецэффектов, чтобы гарантированно занять все инфополе. Gucci отобрали в качестве моделей исключительно близнецов — целых 68 (!) пар (интересно, сколько времени ушло на поиски кандидатов, кастинги и примерки). Создатели тех самых монструозных сапог «с пальцами», Avavav, заставили всех моделей гротескно падать на подиуме. Показ Versace закрыла Пэрис Хилтон в розовом платье невесты, а «фестиваль» (именно так назвал его Оливье Рустен) Balmain — Шер в кэстсьюте. Демна Гвасалия не стал жалеть ни вещи из новой коллекции Balenciaga, ни моделей, которых заставил идти по настоящей грязи (ее для сет-дизайна понадобилось 275 кубических метров). Зрелище не для слабонервных: подолы роскошных вечерних платьев и туфли на высоких каблуках после такого вряд ли подлежали восстановлению. Но самый громкий перформанс Недель моды все же удалось устроить Канье Уэсту. Йе провел закрытый показ в Париже, где назвал движение Black Lives Matter «мошенничеством», пожаловался на свою тяжелую жизнь, анонсировал запуск собственного бренда, а уже после поссорился со всеми, кем только можно, включая редактора Vogue Габриэллу Карефа-Джонсон и главу LVMH Бернара Арно. Если вы не следили за всем этим в режиме реального времени, то скорее всего наслаждались отсутствием интернета и связи в каком-нибудь йога-ретрите.
Что объединяет все эти примеры, кроме изобретательности креативных директоров и сет-дизайнеров? Правильно: полное отсутствие внимания публики и прессы к самим коллекциям. К тому, ради чего все вроде бы и затевалось. Вы можете даже не знать, что именно показали на подиуме Донателла Версаче или Демна Гвасалия (и скорее всего действительно не подозреваете). Но вы точно видели выход Пэрис Хилтон и вереницу моделей, тяжелой поступью пробирающихся через лужи с мутной водой. Строго говоря, в обоих случаях сама одежда действительно не заслуживала особого внимания: ничего выдающегося там не было. Скажем, те же худи, мешковатые джинсы, кожаные куртки и жакеты с огромными плечами мы видели в коллекциях Balenciaga и сезон, и два, и три назад. Все обсудили разве что платье из препарированных сумок Le Cagole и клатч в форме пачки чипсов — да и то лишь в качестве мемов. А вот подиум из грязи — это, конечно, интересно. Смотреть неприятно, но взгляд оторвать сложно. Примерно как от роликов чистки лица в соцсетях (пожалуйста, не надо это гуглить!).
В итоге получается, что в погоне за яркими, «вирусными» показами дизайнеры напрочь забыли о главном — об одежде. Шоу на Неделях моды имеют все меньше отношения к тому, что полгода спустя реально попадает на рейлы. Выхолит, что все эти спецэффекты нужны лишь для того, чтобы продать еще пару сотен тысяч худи с логотипом, базовых жакетов или, в лучшем случае, новых сумок (привет, Balenciaga Le Cagole). Продать за счет ощущения причастности к тому, что происходит на подиумах. Ощущения приятного, но абсолютно иллюзорного. Конечно, коммерческая и творческая составляющие моды всегда существовали параллельно — в этом нет ничего нового. Показы — это дизайнерские идеи в чистом виде, без примесей. Эдакий концентрат, не всегда пригодный для реальной жизни. Художественное высказывание, если хотите. В этой связи все справедливо вспоминают про Александра Маккуина. Дескать, тот еще в 90-х делал из показов настоящие шоу, которые не всегда были про одежду как таковую. И тот самый «вирусный» выход Беллы Хадид на показе Coperni многие посчитали отсылкой именной к его показу сезона весна-лето 1999. А точнее, к перформансу с Шалом Харлоу и роботами, обливавшими ее краской. Внешнее сходство здесь действительно налицо. Но есть одна принципиальная разница: в показе Маккуина все же был нарратив, а финальный выход был его кульминацией. У Coperni же весь этот перформанс выглядит «вставным зубом». Он не несет никакой смысловой нагрузки и вырван из общего контекста коллекции. И, что еще хуже, затмевает ее.
В этом и есть основная проблема современных показов-спектаклей: они максимально оторваны от реальности. Красиво ли это? Безусловно. Но вся ценность происходящего заключается лишь в цифрах репостов и просмотров в соцсетях. В историю эти показы не войдут, в отличие от грандиозных шоу Джона Гальяно, Тьерри Мюглера, Жан-Поля Готье и уже упомянутого Ли Маккуина. Впрочем, такой цели никто и не преследует. Задача показов сегодня — конкурировать за наше внимание с тиктоками про забавных котиков и конвейером сериалов Netflix. А для этого зрелищность важнее смыслов. Потому, вероятно, Демна Гвасалия в анонсе показа Balenciaga отказался впредь как-то комментировать свои идеи. Надо отдать ему должное: это гораздо честнее, чем притягивать за уши какой-то глубинный смысл, которого на самом деле нет. А шоу должно продолжаться.
