На Неделях моды почти не было моделей плюс-сайз. Индустрия по-прежнему заточена под очень худых женщин
«Новые супермодели», — гордо сообщает вынос на обложке апрельского номера британского Vogue. На фоне — Джилл Кортлев, Прешес Ли и Палома Эльсессер, самые популярные модели плюс-сайз. Этот снимок выглядит долгожданным триумфом инклюзивности в индустрии, которая десятилетиями пестовала культ худобы, подчас экстремальной (вспомнить хотя бы «героиновый шик»). Правда, только если не брать во внимание тот факт, что на недавно завершившихся Неделях моды моделей «с формами» почти не было. По данным платформы Tagwalk, на последних показах их отметилось на 24% меньше, чем сезоном ранее. Это вызвало бурную реакцию со стороны редакторов ключевых медиа: об удручающей статистике по цепочке написали The New York Times, Vogue Business и The Cut. Но среди всех причитаний и возмущений о «регрессе» в части инклюзивности потерялась одна важная мысль: никакого реального «прогресса» в ней никогда и не было.
Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть аналогичные данные по прошлым сезонам. Да, в сезоне осень-зима 2022 «нестандартных» моделей на подиумах было больше. Но они были задействованы лишь в 16% показов — согласитесь, не слишком впечатляющая цифра. Безусловно, сам факт появления на шоу и в глянце девушек, не вписывающихся в рамки привычного «нулевого» размера, уже впечатляет — еще каких-то 10 лет назад это было совсем уж из ряда вон. Могли ли мы тогда мечтать о «фигуристых» моделях на показах Chanel — Дома, который на протяжении 36 лет возглавлял убежденный апологет худобы любой ценой Карл Лагерфельд? Едва ли. Но эйфория оказалась преждевременной. В этом «головокружении от успехов» мы упустили главное: в основе своей индустрия никак не изменилась. Она по-прежнему заточена под очень худых женщин — а все остальные могут довольствоваться обувью и сумками. Если, конечно, осмелятся зайти в бутик, с витрины которого на них смотрит безукоризненно худая Эмили Ратаковски или Белла Хадид из последней рекламной кампании.
Чтобы убедиться в этом, достаточно лишь проверить размерную сетку любого крупного онлайн-ритейлера. Это займет у вас не больше 5 минут. Возьмем, к примеру, Matchesfashion. Открываем раздел женской одежды — видим 13 883 результата поиска. Потом в фильтрах выбираем размер XXL — остается 3 435. По запросу 3XL — 1 404. Обладательницам максимального размера (в сетке Matchesfashion это 4XL) ритейлер предлагает... 20 вещей двух брендов — Ganni и Dolce & Gabbana. И никаких вам Versace и Ami, которые так гордятся своими «инклюзивными» рекламными кампаниями и показами с участием Паломы Эльсессер и Прешес Ли. Которые на поверку оказываются «потемкинскими деревнями», призванными отвлечь внимание от того факта, что даже крупнейшие игроки индустрии по-прежнему не имеют никакого желания одевать женщин, чей размер хоть сколько-нибудь больше L. Приведу немного цифр, чтобы не быть голословным. Заходим на официальный сайт Versace, выбираем размер XL. Сколько вещей выдает такой поиск? Восемь. Из 233. Выводы делайте сами.
Такую практику уже назвали curve-washing — по аналогии с «гринвошингом». Только «отмывают» запятнанную репутацию бренды в этом случае не псевдо-экологичными продуктами и обещаниями спасти планету от глобального потепления, а моделями категории «плюс-сайз», которые продают несуществующие товары. Почему несуществующие? Да потому что все эти прекрасные платья и костюмы на них имеются в единственных экземплярах. Они сшиты исключительно для показов и рекламных кампаний — и никогда не попадают на прилавки. При этом весь «инклюзивный» моделинг еще и упирается в одних и тех же моделей. По большому счету, реально успешную карьеру на этой ниве смогли сделать лишь уже упомянутые Джилл Кортлев, Прешес Ли и Палома Эльсессер да Эшли Грэм. Остальные curvy-модели довольствуются случайными подработками, которые едва ли можно назвать полноценной работой — либо съемками для каталогов масс-маркета и крупных дискаунтеров. До парижского подиума и страниц Vogue добираются единицы. И судить по ним о состоянии инклюзивности в индустрии было крайне преждевременно.
Но есть и хорошие новости: раз не было никакого прогресса, то и регресса, выходит, нет. Просто потому что для того, чтобы откатиться назад, нужно сначала хоть сколько-нибудь продвинуться. За все последние годы, что индустрия так носилась с идеями инклюзии, модели «с формами» так и не превратились в критическую массу — а бренды так и не начали масштабировать пошив одежды больших размеров. Так что всерьез говорить о каких-то тектонических сдвигах пока рановато — хотя соблазн велик. Но давайте не будем выдавать желаемое за действительное: жизнь в плену собственных иллюзий еще никогда не приводила ни к чему хорошему.