Почему темой Met Gala — 2017 стало творчество Рэй Кавакубо

Кавакубо - первая за последние 34 года, кого выставка Met Gala чествует при жизни, а не посмертно, называя дизайнером, который оказал наибольшее влияние на современную моду. Прежде аналогичного трибьюта удостаивался только Ив Сен-Лоран. Дело было в 1983 году – как раз на рубеже двух глобальных модных эпох. Заканчивалась эра продвижения моды как искусства и начиналось время борьбы за обличение ее искусственности. То самое, в котором мы сегодня живем. От эпохи благосостояния середины 19 века и до лучших дней Ива Сен-Лорана в 1970-е дизайнер позиционировался как художник, который служит прекрасному, создает произведение искусства, воспевающее идеальную красоту и украшающее несовершенное человеческое тело. Коротко — у французского историка Жюля Мишле: «Я отдал бы трех скульпторов за одного портного, который чувствует, интерпретирует и доводит природу до совершенства».

Директор и главный куратор Музея в нью-йоркском Институте технологии моды Валер Стил ставит в заслугу Рэй Кавакубо то, что у нее мода в противовес всему виденному ранее перестает притворяться искусством и выставляет свою искусственность. Революционность авангардистки Токио была очевидна с первой же ее коллекции, хотя она никогда не училась на дизайнера одежды - окончила Университет Кэйо, факультет литературы и изящных искусств. После завершения учебы Рэй работала в рекламном отделе текстильной компании Asahi Kasei, изобретавшей синтетические ткани, а с 1967 года подрабатывала стилистом. Искусствоведческое образование и близость к текстильным технологиям не могли однажды не привести ее к первой собственной коллекции. Не имея навыков шитья, Кавакубо объясняла портным свои идеи, а те воплощали задумки в жизнь. Так в 1969 году началась история Comme des Garçons.

Кстати, искать ключ к пониманию философии бренда в названии не стоит. Comme des Garçons дословно переводится как «как мальчики». По собственному признанию Рэй Кавакубо, она не вкладывала в эти слова «ничего особенного» - ей просто очень нравилась популярная тогда песня Tous les garcons et les filles («Все мальчики и девочки») Франсуазы Арди.

Всемирную известность бренду принес первый показ на Неделе высокой моды в Париже. Это случилось в 1981-м. Своим дебютом Рэй Кавакубо заявила, что будущее за деконструктивизмом. Она возмутила европейскую публику абсолютно непочтительным обращением с вещами. Выворачивала их наизнанку, надувала и стягивала, рвала и кромсала, переворачивала, перекраивала и оставляла необработанными, ударяя по всем возможным штампам моды Старого Света. Преобладающий в коллекции черный цвет лишь усугубил эффект. Его нашли депрессивным и мрачным финальным штрихом апокалиптического «Хиросима-шика, воспевающего образ жертвы ядерной атаки», как определил увиденное Women's Wear Daily. Все возмущались, вместо того чтобы ловить дзен в эстетике сознательной бедности и черпать силу в несовершенстве. Но к 2017-му все-таки усвоили: несовершенство – высшая ценность, ведь это верный признак настоящего, живого и эволюционирующего начала. В этом смысле нынешней весной каждый первый — как бы немного Рэй Кавакубо. Главные приметы сезона - асимметрия, нарочитая незавершенность и небрежность. Пойди найди базовую футболку, у которой оба рукава на месте. Мода весна-лето 2017 - сплошь о вырезах, похожих на случайные прорехи, образовавшиеся из-за дефекта ткани или шва. Такими отмечены и романтичные туники из шитья от Тibi, и строгие платья-футляры 3.1 Phillip Lim, и спортивные костюмы DKNY. У толстовок Vetements распущен плечевой шов, у жакетов и пальто Haider Ackermann и Mugler — боковой, у ажурных юбок Self-Portrait частично отпорота декоративная оборка по подолу, Консуэло Кастильони допускает отсутствие у вещи одного рукава, а Барбара Буи – даже половины жакета.

На уровне мейнстрима, мыслящего трендами, такая дань Рэй Кавакубо - всего лишь сезонный коммерческий выпад, дань ностальгии по 80-м. Но это не отменяет роли дизайнера на глобальной карте перемен. Рэй Кавакубо ведь не только про то, чтобы рвать и кромсать. У нее нет какого-то любимого приема, любимого материала или любимой выкройки. Зато есть одна глобальная идея. Весь мир вздрагивает от каждой ее коллекции, потому что в ее руках одежда не просто не украшает, а, напротив, в привычном смысле нарочито уродует тело. Ее пальто-палатки не льстят фигуре, платья-коконы не стройнят тело, болезненно раздутые накладками бедра не добавляют, а крадут сантиметры роста. Эти вещи не дарят комфорт и тем более уверенность. Они вообще не про «улучшайзинг» тела, а про его деформацию.

Именно за «деформирование тела» знаменитую «горбатую» коллекцию Кавакубо Comme des Garsons 1997 года Dress meets Body meets Dress («Платье встречает тело встречает платье») раскритиковали в пух и прах. Тут собралась целая серия нестандартных силуэтов, использующих подбивку гусиным пухом, которая придает фигуре искаженные очертания, словно покрывая ее гигантскими наростами, шишками и буграми. Асимметричные плечи, накладные бедра, горбы и бугры, перевязанные руки - и вот мода перестала быть фальшивой оболочкой, с помощью которой создается впечатление «от природы прекрасной» куклы. Дизайнер никогда и не отрицала своего феминистского настроя, признаваясь: «Я делаю одежду для женщины, на которую не влияет мнение мужа», но при этом всегда открещивалась от определения «феминистка»: «Подобные движения меня никогда не интересовали». Так или иначе, женщина у нее перестала быть носительницей штампа «представительница прекрасного пола». А начиная с весенней коллекции 2014 года Not Making Clothing Кавакубо уходит не только от красоты, но и от какой бы то ни было вообще носибельности вещей. Ее коллекции становятся еще более экстремальными.

А что? Может себе позволить. Рэй Кавакубо и ее муж Эдриан Йоффе — единственные владельцы компании Comme des Garçons International, обороты которой превышают 220 миллионов долларов в год. Баланс между искусством и бизнесом тут идеальный. Потому и коллабораций на сосчитать: и с H&M, и с Louis Vuitton, а также с Paco Rabanne, Hermès, Converse, Nike, Fred Perry, Levi’s, Converse All Star, Speedo, Nike, Moncler, Lacoste, Supreme, Azzedine Alaïa, Vivienne Westwood, Coca-Cola и даже Barbie. Кроме того, у марки множество собственных линий. Более 20. Одна из самых популярных — Play Comme des Garçons, разработанная совместно с графическим дизайнером Филипом Паговски. При этом Рэй сохраняет и коммерчески успешные линии, и менее популярные концептуальные.

Вот в них-то и священнодействует ее идея с непредсказуемой формой одежды. Будь то сломанная, вздутая или перевернутая — она предполагает скрытое под ней тело невероятных очертаний. Тело взбунтовавшееся, не стремящееся к продиктованному канону, невиданное и неподчиняющееся. Короче, какое угодно, но демонстрирующее намеренный отказ от необходимости соответствовать искусственно созданной норме. И если не об этом весь сегодняшний модный бодипозитивный и антиэйджистский феминизм, тогда о чем? Что там у нас на подиумах последние сезоны? Гиперобъемы, гротескные гигантские плечи, рукава до пола, мешковатые костюмы, платья-рясы с глухим воротом, которые носят с брюками, шелковые халаты, асимметричные подолы - все, чтобы отвлечь внимание от волнующих форм и изгибов тела.

Ванесса Фридман в своем тексте для The New York Times называет этот многолетний последовательный уход от красивой в привычном понимании одежды, выполняющей функцию придания телу привлекательности, термином modest fashion - модой на скромность в противовес обнаженке. Эта антисексистская тема сегодня продвигается Консуэло Кастильони, Надеж Ване-Цыбульски, Рози Ассулин, Фиби Файло и Стеллой Маккартни, которые голосуют за отказ от традиционных гендерных ролей и защищают дистанцию между вещью и самим телом. О том же, но с повышенным градусом по шкале ugly, из сезона в сезон говорят в The Row. Появился даже новый интернет-магазин с говорящим названием The Modist - версия Net-a-Porter для тех, кто голосует за все то, что поперек горла мужским ожиданиям.

Мода все больше стремится уйти от сексистской фетишизации тела и дает ему возможность укрыться, защититься, просто спрятаться. Тут-то становится ясно, что разовая скандальная коллекция, разовый сезонный тренд оборачиваются глобальным тектоническим сдвигом, который определяет курс моды на целую эпоху вперед. По этому случаю на красной дорожке Met Gala сегодня будет твориться невероятное. Но если там просто-напросто не случится ни одного «голого» платья, это уже будет означать, что творчество Рэй Кавакубо усвоено на пять с плюсом.