Как в числе трендов уживаются романтика и агрессия
Привычная нам система трендов уже давно развалилась — и с каждым сезоном мы уходим от нее все дальше. Отдельные микротренды (в частности, на конкретные вещи) все еще существуют — но они настолько разрозненны, что уже совсем не похожи на стройную цепочку. Между актуальными тенденциями подчас нет никакой взаимосвязи — а определить одну главенствующую не представляется возможным. Более того: тренды сегодня не только разрозненны, но зачастую еще и находятся в противоречии друг с другом. В одном конкурентном поле существуют бренды, эксплуатирующие противоположные эстетики. Судя по последним Неделям моды, дизайнеров можно примерно пополам поделить на два лагеря. Одни — безнадежные романтики. Они используют моду как средство эскапизма. Вторые — прожженные циники, которые вкладывают в коллекции все свое разочарование и недовольство этим миром. И их стараниями в числе основных трендов странным образом сосуществуют романтика и агрессия.
Заметнее всего эта дихотомия на примере участников Недели моды в Лондоне. Открылась она показом Mowalola, на котором полуобнаженные модели с нарисованными синяками и ссадинами выглядели так, будто пережили то ли автокатастрофу, то ли жестокую драку. И в том же самом Лондоне сезон за сезоном свои коллекции показывает Симон Роша — убежденный адепт сказочной романтичной моды, создающая платья принцесс с кринолинами, кружевом, оборками и бантами. За «агрессивную» лигу в Туманном Альбионе также традиционно играет Дилара Финдикоглу, которая в этот раз решила обойтись без показа. А вот непростую задачу балансирования на грани между двумя противоположностями взвалил на свои плечи Ричард Куинн, в чьих коллекциях обычно сосуществуют фетишистский латекс, кринолины, рукава-фонарики и изобилие цветочных принтов. В этом сезоне, впрочем, он решил сосредоточиться на романтичной стороне своей личности.
Конечно, оба «лагеря» были представлены и раньше. Особенно очевидным это разделение стало в конце 80-х — начале 90-х, когда в модный мейнстрим вырвались авангардные дизайнеры, работавшие с непривычными для широкой публики темами. Молодого Александра Маккуина с его коллекциями, полными отсылок к жестокости, часто обвиняли в мизогинии и эстетизации физического насилия. Но критики не понимали автобиографичности его работ: во всех его «рваных» платьях были «зашиты» травматичные воспоминания об абьюзе, пережитом им самим и его старшей сестрой. Глядя на новые коллекции, мы часто упускаем тот факт, что в процессе их создания дизайнеры могут рефлексировать. Они перекладывают свои личные переживания на язык одежды. И у них совсем нет цели нормализовать жестокость. Конечно, всегда найдутся доморощенные эксцентрики, которые хотят шокировать любой ценой. Но это скорее исключение, чем правило.
Хороший пример такой рефлексии — недавний показ Elena Velez. В его финале модели в «рваных» платьях и деконструированных корсетных топах устроили бои в грязи. В соцсетях многие раскритиковали Елену Велес за попытку привлечь всеобщее внимание с помощью шокирующего визуала. Но критики как обычно проигнорировали контекст. Дизайнер через этот перформанс рассказала свою личную историю постоянной борьбы. За несколько месяцев до шоу она рассказала в интервью NY Times, что ей постоянно приходится работать в долг, просить моделей поучаствовать в показах бесплатно и искать помощи (в том числе финансовой) у друзей и родных. Это, к слову, роднит ее с уже упомянутым Маккуином, который постоянно делал отсылки к своему рабочему происхождению и сложному карьерному пути.
Но почему интерес к таким дизайнерам возрос именно сейчас? И как получилось, что они неизменно существуют в связке с теми, кто создает воздушные «принцессины» платья, пышные пачки и блузы с кружевом и оборками? Все просто. И у тех, и у других в основной массе одинаковые поколенческие травмы. Но все выбирают разные способы их проживать. «Циники» вываливают в коллекциях все свое негодование. Для них работа — эквивалент битья посуды, тренировки по боксу или возможности от души покричать в глухом лесу. Выместить агрессию, в общем. А вот «романтики» выбирают эскапизм. Для них подчеркнуто женственная одежда — это способ ненадолго сбежать от реальности, скрыться от проблем в слоях невесомого тюля и облаках из оборок. И тот, и другой пути — рабочие. Важно лишь понять, какой вам ближе.
