Виктория Шелягова рассказывает о своем детстве
В детстве я любила смотреть передачу «В гостях у сказки», которую вела Валентина Леонтьева, и всегда отправляла туда письма с моими картинками — как-то одно из них даже зачитали в эфире, и я этим очень гордилась. А вот с кино мне не везло. В нашу образцово-показательную спецшколу с углубленным изучением английского языка номер 1 города Ленинграда часто приходили с «Ленфильма» отбирать детей для съемок. Меня не раз приглашали на пробы, а потом отправляли домой с вердиктом «нефотогеничная».
В начальных классах из интереса, сколько настреляю (по 2 коп. у телефона-автомата), собирала на мороженое — покупала 1 эскимо за 22 копейки или 2 крем-брюле за 15 копеек. Обычно нужная сумма набиралась быстро.
Отдыхать ездили на машине в Алушту с дедушкой и бабушкой, на месяц. Я там знала весь пляж, а весь пляж знал меня! Купалась, пока губы не синели, требовала, чтобы меня не держали в волнах, и все время теряла трусики. Почему-то маленькой очень любила мыть пол и полоть грядки в огороде, а еще есть немытые фрукты и овощи (впрочем, до сих пор так делаю).
Первого сентября в первом классе меня нес на плечах старшеклассник и я звонила в огромный колокольчик, но домой вернулась уже с оторванным воротничком. Так и дальше повелось: пять лет была старостой класса, а в комсомол меня не приняли за «аморальное поведение»: целовалась около школы с мальчишками. Любимый детский фильм — «Белый Бим Черное Ухо». Я и до сих пор плачу до опухших глаз, когда его смотрю. А еще мы с дедушкой обожали все фильмы о войне — и главный праздник был День Победы. Я залезала на лестницу и громко пела: «Это праздник с сединою на висках» — и доводила всех до слез.
Маленькая, всегда залезала в коробку с тортом, до того как придут гости, и слизывала на нем все розы. Потом за мной гонялась мамина сестра с полотенцем, но дедушка всегда защищал.
Совсем крошкой, одежду ненавидела и при любом удобном случае раздевалась. Но потом «распробовала» — и любимой фразой стало: «Пойду наряжусь до неба». Помню, даже школьную синюю юбку меняла на короткую джинсовую и еще где-то доставала яркие цветные колготки, даже уже не помню где.
Очень много читала, любила Герберта Уэллса и по-честному прочитала Чернышевского «Что делать?». Страшно гордилась, что втайне от родителей освоила «Яму» Куприна и «Американскую трагедию» Драйзера, — мне почему-то казалось, что это взрослые запрещенные книги.
Куклам обязательно делала мейк фломастерами, иногда при этом разбирала их на части: голова отдельно, руки-ноги отдельно.
Помню, какое было счастье, когда бабушка с дедушкой подарили кассетник, на котором можно было слушать «Алису». Когда я первый раз попала на концерт, то была под таким впечатлением, что потеряла туфлю и шла домой босиком, но это уже совсем другая история.
Летом ловила в пруду жуков-плавунцов и тритонов, а зимой они жили у меня в банке и я вела дневник натуралиста с картинками.
Ненавидела зайца из «Ну, погоди!», мерзкий тип, волк мне был куда ближе.
Главное детское блюдо — манная каша с огромным куском сливочного масла, а еще зеленые бананы (не успевали созреть) и сырки глазированные (страшный дефицит).
Моей мечтой было торговать на рынке цветами, наверное потому, что у нас были огромные парники с розами на даче.