София Чкония: «Если бы мир моды мыслил только коммерчески, никто бы не узнал Сен-Лорана»

Я постоянно слышу от журналистов, которые каждый сезон посещают модный марафон Нью-Йорк — Лондон — Милан — Париж, что им попросту стало скучно. На ключевых Неделях моды ничего нового не происходит, поэтому они перенаправили свое внимание на молодых дизайнеров и в поисках новых имен устремились на локальные Недели моды – в Тбилиси, Киев, Копенгаген... Думаю, отчасти бурный интерес к Mercedes-Benz Fashion Week Tbilisi обусловлен именно этим. Если в Милане или Париже этот формат изживает себя как таковой, то у нас он только-только набирает обороты. Для нас это не просто череда показов. Это событие, которым на протяжении пяти дней живет весь город, ведь для нас это возможность познакомить гостей и с грузинской модой, и с грузинской культурой, с нашей столицей, со страной в целом.

Позади седьмой сезон. Что, подводя его итоги, вы можете назвать своей самой большой победой в рамках работы над проектом?

С одной стороны, времени с момента старта проекта прошло достаточно много – во всяком случае, уже можно делать выводы. В конце концов, когда я начинала, не решалась заглядывать далеко вперед. Думала, получится — значит получится, нет – значит нет. Тем более что уже на старте пришлось столкнуться с серьезными проблемами: наши дизайнеры были попросту не готовы к такому формату работы. Да, у нас проходили показы, были и Недели моды, но они были рассчитаны исключительно на грузинскую аудиторию. Пределом мечтаний дизайнера было организовать показ, собрать в зале друзей, выйти к ним на поклон и сорвать аплодисменты. Все остальное никого не интересовало. У меня же была принципиальная задача организовать работу грамотно – так, как это должно быть. Как результат – сегодня с нами все те же дизайнеры, но это уже совсем другие люди. Они поняли: нужно либо перестраиваться, либо уходить из этого бизнеса.

Получается, вы подарили им уверенность в том, что в Грузии мода может не только существовать в формате шоу для друзей, но и превратиться в настоящую индустрию?

Они действительно не верили, что о них будут писать, что их одежду будут носить селебрити, а про байеров и вовсе не слышали. Впрочем, так же как байеры – о грузинских дизайнерах. Они даже не знали о такой стране, как Грузия, а уж о том, что есть грузинские дизайнеры, тем более. Сегодня для них грузинский дизайнер уже не является фантастическим неведомым существом.

Какие еще успехи?

Mercedes-Benz Fashion Week Tbilisi дала платформу молодым дизайнерам – победителям конкурса Be Next, которым я плотно занималась еще до Недели моды. В состав жюри здесь входят известные дизайнеры и представители мировых СМИ, таких как Vogue, Elle, New York Times, Interview, а также ведущих мировых школ моды и дизайна. Победители конкурса уезжали учиться и стажироваться за границу, но по возвращении понимали, что им попросту негде показываться. Теперь у них есть такая площадка.

Как эти два ваших проекта сегодня взаимодействуют между собой?

Изначально конкурс был организован исключительно для грузинских дизайнеров, но постепенно среди участников появилось много представителей других стран: России, Украины, даже Южной Кореи! Неделя моды помогла развести эти потоки — в рамках Недели моды мы работаем исключительно с грузинскими дизайнерами. Сегодня их очень много, конкуренция высочайшая.

Как сказал на открывшем этот сезон показов в Тбилиси паблик-токе Гоша Рубчинский, главное для молодого дизайнера – понять, что он хочет сказать аудитории. Есть ли такое понимание у грузинских дизайнеров?

Сегодня они в поисках своего места в мире и главное, что хотят сказать: мы существуем!

Какой образ женщины они продвигают?

Она независимая, сильная и все-таки очень женственная. Отсюда эти мужские костюмы, широкие плечи, мрачная палитра, работа с кожей.

Действительно, основной пул грузинских дизайнеров из сезона в сезон работает именно в этой постсоветской стилистике. Закономерно — здесь это не экзотика, а их личное переживание своего прошлого, то, на чем они выросли, что видели собственными глазами. Вполне возможно, что отчасти интерес к грузинской моде обоснован именно сегодняшним бумом на этот стиль в мировой моде. Но что будет, когда он сойдет на нет?

Я уверена, что это далеко не все, на что они способны! Будем ждать продолжения!

Журналисты уже сформировали свой список фаворитов этого сезона: это Lado Bokuchava, Situationist, Ingorokva, George Keburia и Aleksandre Akhalkatsishvili, которого между собой все приезжие окрестили «Александр с очень сложной, невыговариваемой фамилией». А кто ваши любимчики?

Для меня все наши дизайнеры особенные. Они все очень стараются и в имеющихся условиях работают на пределе своих возможностей, поэтому не хотелось бы кого-то критиковать, а кого-то выделять. Но по итогам сезона мы уже определились с теми, для кого участие в Неделе было преждевременным, кому еще надо подрасти.

С сильными талантливыми дизайнерами у вас проблем нет. А как насчет других специалистов?

А вот здесь пока пробел. Креативная часть – это еще не все. У нас нет ни налаженного производства, ни пиар-специалистов, ни модной журналистики.

Как вы вообще решились взяться за такой серьезный проект буквально на пустом месте?

Я рискнула. И, признаюсь, до сих пор рискую. Начинать такой проект в стране, где нет модной индустрии, – все равно что разбить сад в пустыне. С одной стороны — рискованно, с другой — очень интересно. Есть пространство, где разгуляться.

Семья разделяет ваши стремления?

Родные очень поддерживают меня, но, признаюсь, постоянно ловлю себя на том, что никто из них до сих пор толком не понимает, чем именно я занимаюсь. Кроме мамы, пожалуй. Собственно, именно глядя на нее я в свое время заинтересовалась модой. У нее особенный стиль, она всегда была для меня самой красивой — наше старшее поколение вообще отличает безупречный вкус в одежде. Но по-настоящему влюбилась в моду я гораздо позже. Благодаря моим первым модным журналам – Vogue и The Symbol. Были 90-е, время супермоделей, я тогда училась в Америке и купила толстый фолиант, который произвел на меня неизгладимое впечатление. Это было очень красиво! Мне тогда было 14 лет. С тех пор я коллекционирую редкие номера любимых журналов, и сегодня моя коллекция насчитывает, наверное, сотню экземпляров.

Удалось передать интерес к моде вашим детям?

Моему сыну всего 9, он пока абсолютно не понимает, что это такое, а вот дочери мода интересна лишь ровно настолько, насколько всем девушкам-подросткам. Работать в ней она не планирует. И все-таки я часто интересуюсь ее мнением насчет того или иного молодого дизайнера. И знаете – она всегда делает правильный выбор! Один из самых успешных сегодня брендов – ее открытие. Она была первой, кто напророчил им большое будущее.

Что вам нравится и не нравится в современной индустрии моды?

Больше того, что не нравится. Например, не нравится, что сегодня всем правит маркетинг, все нацелено на куплю-продажу. Само собой, это важно, но сосредоточенность исключительно на коммерции лишает моду статуса искусства. Меценатство постепенно пропадает, сильные мира сего все меньше хотят помогать молодым талантам, им важно только то, что они с этого будут иметь. Если бы так было всегда, мир моды никогда бы не узнал о таких гениях, как, например, Ив Сен-Лоран. В принципе, именно поэтому в моде сегодня и нет подобных ему величин. Когда узнают, что я не имею в этом проекте никакого финансового интереса, и спрашивают, почему же я им занимаюсь, мне бывает очень сложно объяснить, что именно мной движет. Я пытаюсь подобрать правильные слова, чтобы они не звучали слишком пафосно, но, так или иначе, я просто по натуре альтруист, я люблю свою страну, болею ее талантами и мечтаю вывести их на новый уровень. Чем больше людей будет так мыслить, тем интереснее нам будет жить.

Если ждать помощи со стороны не приходится, на что вы делаете ставку, способствуя развитию индустрии в Грузии? Во Франции есть традиция haute couture, в Италии развитие индустрии определил режим Муссолини, азиатские страны включились в игру, когда туда перенесли производство из Европы. А на что индустрия моды может опираться в Грузии?

Творчество у нас в крови. У нас нет особого таланта к финансам, науке, но тяга к искусству в той или иной его форме – к танцам, живописи, музыке – была всегда. Это наш менталитет. Мы – народ довольно ленивый, это вам не азиатские трудяги и не американские дельцы. Грузины — исключительно творческие, богемные, они особо не интересуются деньгами. Отсюда у нас столько талантливых дизайнеров и нехватка специалистов, которые этими творческими единицами будут управлять, налаживать производство и продавать продукт. Но если индустрия моды в Грузии будет развиваться, такие специалисты появятся – у них появится смысл идти в этот бизнес. Так, например, наша команда очень маленькая, но все-таки очень сильная. Кто-то учился на Западе, кто-то — нет, но я в каждом абсолютно уверена.

Настолько, что в свое время даже оставили ради моды кино! Как это случилось?

Для меня до сих пор абсолютно непонятно, как это произошло. Я всегда была уверена, что буду заниматься кинематографом. Меня интересовала документалистика, и я несколько лет работала над документальным проектом Icons and Muses, героями которого становились легендарные личности ХХ века, в том числе из индустрии моды. Работа над Mercedes-Benz Fashion Week Tbilisi заставила прервать съемки, но в моих планах возобновить их. Жаль, что я не успела встретиться с Юбером де Живанши до его кончины. Карла Лагерфельда упустить нельзя!

Есть ли кем пополнить этот список из числа молодых дизайнеров?

Пожалуй, пока нет. Отвечаю, ссылаясь на уже предпринятую мной попытку выстроить такой диалог с одним из главных представителей молодой крови. Мы долго готовились к съемке, прописывали сценарий, но, как только приступили к интервью, я поняла, что мне совершенно не о чем с ним говорить.

С кем из тех, кого уже нет с нами, вы бы хотели записать такое интервью?

С Коко Шанель. Я почему-то уверена в том, что мы с ней нашли бы общий язык, так же как в том, что однажды мы все-таки встретимся!

Фото: sofiatchkonia.com