«Потерянный сезон»: как очередная волна кадровых перестановок влияет на модную индустрию

Буквально в конце прошлого года я констатировал, что мода вновь стала интересной. В ее обсуждения будто вернулась жизнь. Опостылевшая «тихая роскошь» уступила место более экспрессивному дизайну, а кадровые перестановки наконец затронули святая святых — Дом Chanel, которому давно требовалось обновление. Собственно, перемещения креативных директоров и были главной темой для обсуждений на протяжении всего 2024-го. К 2025-му это утверждение тоже вполне применимо. Правда, тональность этих обсуждений радикально поменялась. Кажется, темп этого броуновского движения утомил уже даже самых активных фэшн-энтузиастов.

Обсуждения очередных увольнений и назначений в публичном поле все больше «для галочки» — мало кто демонстрирует к ним неподдельный интерес. Даже новость о переходе Демны из Balenciaga в Gucci, которая еще полгода назад подняла бы всю индустрию на уши, не возымела того эффекта, на который рассчитывали боссы Kering. Более того: после этого анонса акции Gucci моментально рухнули на 11%. А Эрван Рамбург, глобальный руководитель отдела потребительских и розничных исследований в HSBC, заявил, что «Kering принимает правильные решения, но на 2-3 года позже, чем нужно», намекая, что руководству конгломерата не стоило ввязываться в авантюру с предшественником Демны, Сабато Де Сарно.

Можно, конечно, обвинить фэшн-инсайдеров и всех сочувствующих в пресыщенности. Дескать, у них уже вошло в привычку закатывать глаза и сокрушаться, что «мода уже не та», в любой непонятной ситуации. Но на фоне избытка инфоповодов начинают скучать даже самые преданные энтузиасты. В какой-то момент любые новости с пометкой «молния» превращаются в простой фоновый шум. Да и слухи, ставшие приметой индустрии последних лет, не идут никому на пользу. Как, спрашивается, искренне удивляться уходу Джонатана Андерсона из Loewe, если в блогах и рассылках на Substack его во всех подробностях обсудили еще прошлой осенью? Как итог, к официальному объявлению любой подобной новости мы подходим с неприятным чувством дежавю. Как если бы в детстве вы случайно обнаружили свой будущий подарок в ящике родительского комода за пару месяцев до дня рождения. Сюрпризы, как ни крути, должны оставаться сюрпризами.

Не помогает ситуации и то, как все эти перемещения влияют на качество создаваемых дизайнерами коллекций. Сезон осень-зима 2025/26 из-за этого смело можно назвать «потерянным». Перефразируя известный мем, многие из показов минувших Недель моды могли бы быть имейлами — а то и 15-секундными роликами в соцсетях. Львиная доля внимания была уделена дебютам свеженазначенных креативных директоров — их набралось целых шесть. И если первый (Вероника Леони в Calvin Klein) еще оживленно обсуждали, то к последнему в расписании (Сара Бертон в Givenchy) все уже окончательно выдохлись. И потом, большинство дизайнеров-дебютантов проявили такую осторожность, что в их решениях особенно и нечего было обсуждать.

Уже упомянутая Леони ударилась в тотальный коммерциализированный минимализм, напрочь забыв о главном свойстве коллекций самого Кельвина Кляйна — чувственности. На фоне показанной ею вереницы безусловно красивых, но ужасно скучных вещей выделялась разве что сумка в форме флакона легендарной туалетной воды CK One. Не то чтобы новое, но все-таки остроумное решение — и, что немаловажно, обладающее серьезным вирусным потенциалом. Давид Кома в Blumarine попытался пойти по стопам Николы Броньяно, попытавшись показать свой взгляд на эстетику Y2K — но безнадежно опоздал к пику ее популярности. Да и воспроизвести то едва уловимое ощущение легкости, которыми обладали коллекции Броньяно, у него не вышло. Blumarine в прочтении Кома — перегруженный деталями, кричащий, а местами и попросту вульгарный. Он совершенно лишен иронии — а серьезность джинсы с низкой посадкой, экстремально короткие платья и ярко-красные шубы отнюдь не красит.

Хайдер Аккерман в Tom Ford, по моим личным ощущениям, пока нащупывает баланс между витальным гламуром Тома Форда и своей собственной эстетикой — холодноватой и слегка отстраненной, даже инопланетной. Результатом этих поисков пока стали лаковый тренч из кожи питона глубокого винного оттенка, брючные костюмы любимых Хайдером сложных полутонов и шелковые платья-кафтаны в духе 70-х. Красиво, но будто несколько неуверенно для дизайнера с таким колоссальным опытом. Многие в этой связи вспомнили кутюрную коллекцию Аккермана для Jean Paul Gaultier, где, казалось бы, были аналогичные вводные — но сравнение получилось отнюдь не в пользу недавнего дебюта. Сара Бертон же будто заигралась в поиски неочевидных отсылок к наследию Юбера Де Живанши. Кульминацией этого ресерча стало крайне спорное платье, расшитое винтажными пудреницами и карманными зеркалами. Оно должно было поведать историю о клиентке Givenchy, которая регулярно роняла на пол кутюрного ателье свою сумку со всем ее содержимым, но в итоге стало объектом довольно едких насмешек. Независимо от вызванных им ассоциаций, можно заметить одно: в коллекцию оно не слишком вписывалось. Да и можно ли назвать эту подборку вещей коллекцией? Удивительно, но Сара, всегда умевшая выдержать единый нарратив, в этот раз не смогла объединить все общей идеей — и представила вереницу образов, которые не объединяло ровным счетом ничего. И это заметно портило впечатление даже от самых удачных из них.

По-настоящему удачным оказался дебют разве что Джулиана Клаузнера в Dries Van Noten. В том смысле, что сам Дрис Ван Нотен будто никуда и не уходил: это вполне мог бы быть один из его показов. Что наверняка успокоило преданных клиентов бренда, но не дало, опять же, особой почвы для размышлений. Но в этом конкретном случае это скорее хорошо. Не дали ее и коллекции брендов, готовящихся к встрече с новым креативным директором. Удивительно проходную коллекцию показали Versace — как мы теперь уже знаем, для Донателлы Версаче она стала последней. И это мог бы быть отличный повод поставить красивую, запоминающуюся точку — но этого не случилось. Команда Chanel, пока работающая без Матье Блази, тоже предпочла сделать ровную, ничем не примечательную выборку вещей, из которых взгляд цеплялся разве что за гипертрофированные бусы из огромных жемчужин. А твидовые костюмы во всех оттенках пастели, боюсь, у всех преданных клиенток Дома уже есть — и не в одном экземпляре. «Пересменочная» коллекция Gucci, наспех собранная командой из того, что осталось после ухода Сабато Де Сарно, произвела еще более удручающее впечатление: ее вполне мог бы на скорую руку сгенерировать искусственный интеллект.

Впрочем, нет худа без добра. На этом фоне все внимание досталось нишевым брендам, которые выступили гораздо ярче больших марок. Дилара Финдикоглу, вернувшаяся в расписание Недели моды в Лондоне после года отсутствия, показала мастерски сделанные кутюрные вещи из морских раковин, цепочек и английских булавок, а также приталенное платье из кожи с настоящими татуировками. Тот редкий случай, когда сложные технические приемы не «перекрикивают» дизайн, а помогают «выкрутить» его на максимум. Дюран Лантинк показал «парящие» в воздухе над бедрами джинсы, платья и куртки с накладками на груди, плечах и бедрах, а также резиновые накладки в форме мужского и женского торсов соответственно. Последние несколько перетянули на себя внимание от виртуозной работы дизайнера с силуэтом, зато помогли ему «завируситься» в соцсетях: финальный выход с моделью-мужчиной в резиновой женской груди породил сотни мемов. Matieres Fecales, фэшн-дуэт, изначально покоривший стритстайл-хроники своими инопланетными образами, показал дебютную подиумную коллекцию. И хотя она вызвала вполне очевидные ассоциации с архивами Александра Маккуина (чье незримое присутствие ощущалось буквально повсюду), все же выделилась на общем фоне своей театральностью и практически старорежимным гламуром.

И все же этот вихрь, сносящий все на своем пути, оставляет ощущение надежды на лучшее. В конце концов, кризис идей в моде уже весьма затянулся, а любые перемены открывают дорогу к его окончанию. Вполне возможно, что этот «потерянный» сезон — всего лишь затишье перед бурей. Главное чтобы это была буря качественного и вдумчивого дизайна, а не очередных надоедливых маркетинговых гиммиков.