«Голосуй или умри»: почему дизайнерам можно (и нужно) заявлять о своей позиции

Давайте начистоту: одежда на протяжении всей современной истории была простым и наглядным способом заявить о своей позиции. Используя характерные цвета и силуэты, всегда можно было обозначить свою принадлежность к той или иной социальной группе или выразить свое мнение, не говоря при этом ни слова. Скажем, белый оттенок в начале прошлого века ассоциировался с движением суфражисток, а черная косуха и берет в 60-х были негласными символами «Черных пантер» — леворадикальной партии, боровшейся за права афроамериканцев. И хотя мода с присущей ей элитарностью долгое время казалась аполитичной, в сущности она таковой не была никогда. По сути своей, мода — это социальный конструкт. И как любое порождение нашего общества, она «зеркалит» все происходящие в нем перемены. Все, что происходит в политике, экономике и культуре так или иначе отражается на ней — какими бы далекими от этого ни казались ателье больших Домов моды и закрытые показы для прессы и байеров. Так было, есть и будет всегда.

В прошлом веке дизайнеры, будь то Поль Пуаре, Габриэль Шанель или Ив Сен-Лоран создавали женские брюки — не из чисто эстетических соображений, а чтобы обозначить изменившееся место женщины в социуме. Работать и бороться за равные права в корсетах, турнюрах и кринолинах было попросту невозможно — а потому им на смену пришли куда более комфортные вещи. В 80-х появился «power dressing» с его угловатыми маскулинными силуэтами, «плечистыми» жакетами и широкими брюками — и тут снова был явный социальный и политический подтекст. Женщины стали активнее проникать в бизнес и политику, а значит, им нужно было визуально обозначить свое равенство с мужчинами — романтичные платья в цветочек в эту парадигму никак не вписывались. А в 90-х, на волне общей усталости от показного статусного потребления, холодной войны, гонки вооружений и угрозы ВИЧ моду захватил нигилизм. Деконструктивизм, гранж, «героиновый шик» и декадентство Александра Маккуина и Джона Гальяно — отрицание всего конвенционально красивого тоже в сущности стало ответом на вызовы времени.

Выходит, что мода всегда так или иначе была полем для рефлексии. Так что охватившая ее волна политического и социального активизма в 2010-х более чем объяснима и предсказуема. Правда, тут встает новый важный вопрос: насколько заявления дизайнеров сходятся с их действиями? Мир устал от пустых слов — ему нужны поступки. Общество поляризовано, как никогда. Если ты не «за» — ты автоматически «против». На этом и базируется вся так называемая новая этика. В наши дни ты не можешь просто тихонько отсидеться в углу — от каждого требуется активная позиция. А главное — подкрепляющие ее поступки. Сделать футболку с надписью «Vote» уже маловато — «футболочный активизм» уже давно вызывает лишь негодование. Просто выложить в «инстаграме (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)» черный квадрат в поддержку движения Black Lives Matter тоже нельзя, нужно еще и помочь материально. Выпустить радужный мерч в месяц прайда — тоже недостаточно, пусть процент от его продаж идет на борьбу с гомофобией. А за заявлениями о феминизме непременно должны следовать важные кадровые перестановки по всем правилам инклюзивности. Так что спорить о месте политики в моде смысла нет — никуда мы от нее не денемся. Главное, чтобы это не превращалось в очередной маркетинговый инструмент.