Что читают fashion-дизайнеры?

Еще задолго до выхода фильма «Страшные сказки» с Евой Грин тему бульварных романов ужасов использовали дизайнеры. В викторианскую эпоху в Великобритании качественная литература становилась все дороже из-за обновленного книгопроизводства, и книги были доступны только состоятельным людям. Тогда и появилась нужда в развлекательной литературе для рабочего класса, которая стоила всего один пенни. Обычно это были бульварные романы ужасов, в которых педалировалась тема оборотней, вампиров, живых мертвецов на фоне повседневной жизни в викторианской Англии. Александр Маккуин, очевидно, во многом инспирировался той же эстетикой в своей весенне-летней неовикторианской коллекции 2007 года. Растрепанные высокие прически в стиле стокеровского графа Дракулы, готические версии приталенного костюма-тройки, блузки с жабо, платья в стиле инфант и выбеленные лица напоминают стиль викторианской и эдвардианской эпохи в таком виде, в каком мы представляем его в книгах ужасов. Для полной картины не хватало только парочки оборотней.

В 2011 году тогда еще начинающий бренд Prabal Gurung показал осеннюю коллекцию, в которой были и рюши, и БДСМ-мотивы, и корсеты, и все, что душе угодно. Не смотря на такое разнообразие использованных элементов, все они померкли на фоне образов, имитирующих героиню романа Чарльза Диккенса «Большие надежды» – Мисс Хэвишем. Казалось бы, образ отчаявшейся женщины, доживающей свои дни в постепенно разрушающемся особняке – довольно странный источник вдохновения, но дизайнеру удалось его несколько оживить и переложить на современную девушку. Героиня Диккенса проживает в декадансе и не расстается со свадебным платьем, в котором ее покинул возлюбленный на алтаре. Дизайнер обыграл этот образ при помощи шифоновых платьев в пол с рюшами в викторианском стиле, смешав их с кожаными БДСМ-ремнями, как бы показывая отчаянную гротескность героини. Другие персонажи из английской классики, чье невидимое присутствие ощущается на этом показе, – женские персонажи романов Джейн Остин в их деревенских платьях, которые выглядят так, словно внутреннее отчаяние и чувственность их обладательниц наконец-то вырвались наружу. Отличный пример – алое платье со спущенным плечом, в котором на показе вышла Карли Клосс.

Осенняя коллекция Gareth Pugh 2013-го года была проникнута настроение романтической готики настолько, что многие модели были похожи на персонажей фильма «Омен». Однако основными темами вдохновения для дизайнера стали автономное женское племя Асгарда, которое живет в Карпатских горах и берет свое концептуальное начало от амазонок, и один из первых в европейской традиции роман ужасов – «Женщина в белом» Уилки Коллинза. Особенно явно этот источник читался в первых пяти выходах: модели с выбеленными лицами предстали в белоснежных платьях, украшенных принтами в виде голых деревьев по подолу. В целом, и в других образах читался тот же мистический дух, который присущ викторианской Англии – внушительные по своей красоте (и инфернальности, само собой) романтические женственные силуэты, призрачные лица моделей и спутанные, как будто ураганом, волосы. Мурашки по коже.

Весенне-летняя коллекция Valentino в основном была посвящена теме любви и вдохновлена работами Марка Шагала и поэзией Данте Алигьери. Коллекция разделилась на две части: одна рассказывала о русских корнях Шагала и состояла из всевозможных интерпретаций русского кафтана, а другая воспевала аскетичные силуэты католических священников, платья в пол из красного бархата и кружевные накидки, как у Папы Римского. Такое ощущение, что модели вышли прямиком с иллюстраций к «Божественной комедии», датированной XII веком. На подоле одного из платьев даже появилась цитата из дантевского «Ада» и шекспировских любовных сонетов, что в очередной раз доказывает, что дуэт Кьюри и Пиччоли никогда не ограничивается только одним ресурсом вдохновения.

Осенне-зимняя коллекция 2015 года стала второй для Алессандро Микеле в Gucci (первой была мужская того же сезона). Она была вдохновлена даже не литературой, а философскими работами пост-структуралистов и неомарксистов, что, согласитесь, не самый очевидный ресурс для fashion-вдохновения. Так, например, на каждом зрительском сидении были оставлены записки с цитатой из одной из работ французского философа и лидера ситуацианистского движения (в основном ассоциируется с майскими студенческими восстаниями 1968-го года) Ги Дебора «Заимствование контекста – противоположность цитирования», а само шоу Gucci было названо «Современное – это вневременное» в честь одноименной работы французского философа Ролана Барта. Микеле действительно во многом совершил если не революцию, то точно бунт и поменял представление о том, как должна выглядеть коллекция элитного бренда. Вторя словам философов, которые были упомянуты дизайнером, но избегая прямого цитирования, он позаимствовал знаковые элементы Gucci и эстетику 1970-х, перевернул все с ног на голову и сделал очень современную, пускай и немного инфантильную, коллекцию.

Мария Грация Кьюри и Пьерпаоло Пиччоли всегда славились всеобъемлющим подходом к созданию коллекций – в каждой из них можно найти столько исторических референсов, сколько порой не найдешь даже в историческом кино. В осенне-зимней коллекции 2016 года дизайнеры обратились к литературной теме, а именно к Шекспиру. Дизайнеры взяли наряды героинь шекспировских пьес и придали им налет современной романтики. Признаки XVII века читаются в стоячих воротниках-фрезах, которые варьируются от аккуратного маленького до крупного, как в самом начале столетия, и всевозможных вариантах редингота, в котором можно запросто представить Гамлета с черепом Йорика в руках. Джульетта у Valentino носит платья-макси с юбкой из парчи, расписанные мифическими персонажами и узорами со средневековых гобеленов. Как бы вторя шекспировской теме в современном обрамлении, саундтреком к показу стала композиция «Kissing you» из фильма База Лурмана «Ромео + Джульетта».