Иисус Христос — суперзвезда: принты-иконы в стиле поп-арта на шоу Jeremy Scott
Одиозный Джереми Скотт плюет на обвинения в плагиате и вторичности. «Если надо объяснять, то не надо объяснять», — утверждает дизайнер и препарирует один за другим культурные коды и институты, выворачивая их наизнанку и доводя до абсурда. «А если не понимаете — ваши проблемы» — поддакивают из первого ряда Дебби Харри, Кайли Джейнер и София Ричи. По традиции спаривая лютый кислотный поп и ностальгическое ретро, Джереми превратил новое шоу осень-зима 2017 в собственную травестийную queer dance party в поддержку прав ЛГБТ – а-ля январская заварушка перед домом главного гомофоба года Майка Пенса. Почему? Да потому что why not? Имеет право. И это главное, что Джереми хочет сказать трампистам, печатая на своих диско-рубашках номера конгрессменов.
Хочу — буду гомо, а хочу — гетеро. Хочу — буду носить галстук, а захочу — надену розовые трусы с голубым пеньюаром. Хочу — халву ем, хочу — пряники. Хочу — буду верить в Иисуса, а хочу — в Элвиса Пресли. Потому что имею право. Культивируя свободу не выбирать себе кумира, а если хочется, то выбрать любого по душе, дизайнер принтует лас-вегасские футболки, джинсы, куртки и даже сапоги изображениями Иисуса и Марии с младенцем в поп-арт-стилистике, превращая свои вещи в китчевый христианский мерч. Впрочем, его даже изобретать не пришлось. В христианстве мерчандайзинга и так не меньше, чем в шоу-бизнесе. Самый успешный — посуда с изображением Христа. В этом смысле для Джереми нет никакой разницы, молиться ли Иисусу, есть ли из тарелки с его лицом или носить это самое лицо у себя на ягодицах. В конце концов, дизайнер уже превратил картонный конверт McDonald's с картошкой фри в самую дорогую сумку сезона, оживил куклу Барби, а в бутылку с чистящим средством налил дорогой парфюм. Так почему бы не нашить Божьего сына на косуху и не продать за дорого?
Иисус для Джереми Скотта — такой же раскрученный бренд, как Barbie, Coca-Cola, Элвис Пресли или Майкл Джексон. Поэтому иконы — такой же имеющий право на существование принт, как кислотные мультяшки, надпись Sex Is Cute или логотип Supreme во всю грудь. Дизайнер как бы спрашивает, чем очередь на рождественскую службу отличается от очереди за новыми кроссовками Yeezy. И отвечает: ничем. И это вовсе не значит, что он высмеивает чью-то веру или сам не верит в Бога. Просто обратиться к теме религии в буквальном смысле в этом случае — самое простое, что можно сделать, чтобы максимально ясно донести свою идею. А она в том, что у каждого свой Бог. И иногда их даже несколько. И ни один из них не менее важен, чем другой. Каждый имеет право быть.
В этом смысле у Джереми очень много общего с режиссером нарядной драмы «Молодой Папа» Паоло Соррентино. Так же много, как у главы Gucci Алессандро Микеле с Уэсом Андерсоном. Соррентино изображает религию как явление шоу-бизнеса. Утренняя молитва для его Ленни Белардо не менее важна, чем банка вишневой колы и сигарета. Все думали: «Ну понятно, сейчас мы увидим историю про проституток в Ватикане», — а Ленни Белардо оказался настолько консервативным, что взвыли даже морщинистые кардиналы. И кола ему в этом ни разу не мешает. Святое здесь не менее, но и не более свято, чем человеческое — со всеми его слабостями, страстями и пороками.
Вот камерарий кардинал Войелло: он болеет за «Наполи» и носит в карманах три смартфона с изображениями футболистов любимого клуба. А вот другой кардинал: он чередует сигаретные затяжки с «поцелуями» аппарата искусственной вентиляции легких. И это святое в одном флаконе с плотским так бесстыдно, что даже очаровательно. Потому что очень правдиво, по-человечески и совсем не выглядит богохульством. Точно так же у Соррентино классические симфонии стоят в одном ряду с I’m sexy and I know it, мизансцены полотен Ренессанса — с клиповой эстетикой, а вечная насмешка — с патетичными монологами о самом важном.
Джереми Скотт тоже мешает высокое и низкое. Причем из года в год. Он низвергает идолов, но вовсе не потому, что в них не верит. Наоборот. Просто он, как Ленни, не врет и не обманывает, а еще не боится называть вещи своими именами. Ленни полон противоречий, но не лжи. Да, между делом может заявить, что и в Бога-то не верит, и тут же добавить, что пошутил. А в каждой шутке, как известно...
Это и есть главный и для первого, и для второго постулат: «Я есть противоречие». Или проще. Я — человек. Со своими страстями, слабостями, вечными сомнениями, грехами и кумирами. И горжусь этим. Да, Джереми всегда хотел быть близким к нормальным обычным людям: «Меня не волнует, если критики не любят меня. Я хочу быть народным дизайнером, как Диана была народной принцессой». Если бы этот «народный дизайнер» одевал «народного Папу» Пия, то предложил бы ему футболку с Иисусом, а в качестве парадного варианта — укороченную белую рясу, расшитую золотом.
Так что зря вы решили, что Джереми не верит в Бога. Верит. И нас благословит: мол, верьте. Хотите — в Бога, хотите — в кока-колу, а хотите — в главную it-bag сезона. Хотите — молитесь Майклу Джексону, хотите — Иисусу, а хотите — Демне Гвасалии. Потому что вы имеете право.
