Если бы анимационная «Фантазия» Уолта Диснея стала коллекцией одежды
Мэри Катранзу стартовала в 2009-м, но по-настоящему выстрелила в 2011-м — на пике подъема «электронной коммерции», заполнившей наши гардеробы лаконичными геометрическими силуэтами и бумом на оверсайз, расцвеченный красочной абракадаброй. Главное здесь было не в крое, а в рисунке на ткани: броская картинка в фирменной технике калейдоскопического коллажа, неизменно вызывающая гипнотический эффект, при минимализме форм или, читай — невозможности ошибиться с размером и посадкой изделия при заказе онлайн без примерки, — сделали свое дело. Все говорили «Mary Katrantzou», а слышали «принты, принты и еще раз принты». Ими она заразила целое поколение сверстников. Но чуть не затерявшись в толпе мейнстрима, уроженка Афин и выпускница лондонского Колледжа искусств и дизайна St.Martins предусмотрительно сложила венец королевы принтов и двинулась дальше, чтобы не завязнуть в стереотипах о себе, как о дизайнере, который не умеет ничего, кроме как пользоваться Photoshop, то есть дизайнере скорее графическом, нежели модном.
Так Мэри переключилась на аппликации, затем на вышивки, а после на 3D-декор, который от сезона к сезону становился все искуснее и сложнее. Со временем доказав себе и окружающим, что ее дизайнерский талант не ограничен принтами, она вновь охотно использует их, но теперь в сочетании с множеством других приемов. Причем отличить их друг от друга с первого взгляда не всегда легко. Освоив технику тромплея, дизайнер все чаще вводит зрителя в заблуждение: настоящие прорези или перфорированные вставки маскируются под рисунки, иллюзия глубины достигается за счет переливающихся голографических узоров, а то появляющиеся, то исчезающие блестящие и мерцающие детали еще больше путают мысли. С оптическими обманками Катранзу приходилось работать и раньше, но теперь она выросла в настоящего экспериментатора.
Объединить все имеющиеся наработки в новой коллекции, представленной на Лондонской неделе моды в Tate Modern, дизайнеру помогает сюжет диснеевской сюрреалистичной анимации «Фантазия» 1940 года. А где же еще, если не в волшебном сказочном мире про фей и русалок, можно было насобирать столько глиттера? Мэри в новом сезоне — сказочница под стать сестрам Малливи из Rodarte. Взятая за основу Fantasia — классический полнометражный музыкальный мультипликационный фильм из семи эпизодов. Каждый — в собственной стилистике и с самостоятельным сюжетом. Стиль картины, как и новой коллекции Катранзу, скорее тяготеет к абстракционизму и авангарду, но их связывает классика. Между эпизодами здесь небольшие киновставки с участием Филадельфийского оркестра под руководством Леопольда Стоковски, который для Катранзу заменил Королевский филармонический, но исполняет он все ту же классику, вроде Бетховена, Шуберта, Чайковского, Мусоргского и Стравинского.
Классики же снабжают и Диснея, и Мэри Катранзу сюжетами. И вот она уже множит на ткани фею Драже в окружении эльфов, повторяет «Китайский танец» грибов и арабский рыбный балет и, наконец, спускает на землю вереницу персонажей греко-римской мифологии: семью пегасов, Бахуса и его единорога, купидонов, кентавров и русалок. Потом наполняет подолы болотными лилиями и запускает в «гусиную лапку» стаи лебедей. Сказочную коллекцию Катранзу населяют морские коньки, медузы и кораллы, чертополохи-казаки и девушки-орхидеи, осенние листья и снежинки. Вся эта сказочная братия оживает на ткани в вышивках, аппликациях, пайетках и стеклярусе, живописных принтах и металлических вставках, в шитье, люрексе и в рисунках, выдавленных на плотных тканях. Даже миниатюрные кляксы на полосках — это крошечные рисунки. Там и гуси, и лошади, и цапли, и даже леопарды.
Но это не просто сказочные 3D-полотна или произведения современного художника, собирающего свои скульптуры из подручных красочных мелочей. Вещи Mary Katrantzou абсолютно пригодны к носке. И здесь дизайнеру было где поучиться. Мэри, некогда в рекордно короткие сроки получившая популярность среди массового потребителя благодаря сотрудничеству с H&M, по сей день продолжает свой успешный путь в мире моды благодаря параллелям с творчеством Balenciaga и Balmain. Речь идет о минималистичных геометрических силуэтах, принципе кроя кимоно и игре с «литыми» обтекаемыми объемами, созвучными 1940-м, откуда взят и сюжет новой коллекции. Да, за содержание здесь отвечает сказка, но за форму — силуэты из фильмов нуар: утрированные плечи, старомодные твидовые пальто с меховыми воротниками, плиссированные юбки и платья в пол. В целом же вереница движущихся по подиуму моделей производит впечатление оживших экранов, транслирующих эпизоды анимационной сюиты — у каждого из них, как и у каждой вещи в коллекции, свой сюжет, свой характер и настроение.