Одевайтесь теплее и отправляйтесь на прогулку по Петербургу слушать любовные письма Екатерины II, Матильды Кшесинской и Александра Пушкина
В октябре в Санкт-Петербурге состоялась премьера новой постановки «Pop-up театра». Спектакль «Любовные письма», с одной стороны, помещается в мобильном приложении, а с другой — открывает настоящий портал в прошлое. Только представьте: вы выходите на улицу, а в ваших наушниках, сменяя друг друга, звучат одно за другим письма, которые писали Антон Чехов Ольге Книппер, Александр Пушкин Наталье Гончаровой и Матильда Кшесинская Николаю II — всего более 100 текстов. Скорый локдаун в Петербурге — отличный шанс отправиться на, вероятно, самую необычную прогулку по северной столице. Но сперва предлагаем узнать о проекте больше от его создателей, Семена Александровского и Анастасии Ким.
Почему ваш проект назван театром, хотя в ваших постановках нет привычных театральных атрибутов?
Семен Александровский: То, что мы называем привычными атрибутами театра, — продукт последних нескольких столетий. Постановка на улице отсылает к древнему периоду, когда представления ставились на площадях и участниками были горожане. Например, средневековые мистерии. Театр — самое мобильное искусство, которое быстро реагирует на изменение наших коммуникативных запросов. Если рассмотреть традиционный театр как модель общества, мы увидим в ней драматургию. Есть партер, балконы — расслоение общества. Приподнятая сцена, с которой сверху вниз транслируется идея. Это некая иерархическая модель. Мы же находимся в более горизонтальном и демократичном обществе, или, по крайней мере, пытаемся его создать с помощью художественной практики. «Pop-up театр» — горизонтальный театр, куда мы приглашаем всех желающих. Это не место, где мы транслируем какую-то истину, а место, где знания формируются от взаимодействия зрителя со спектаклем. Участник может также дополнить представление своей историей — опубликовать личное письмо на карте проекта. Создается горизонтальное художественное общество. Наполнить город любовью — абсолютно утопическая идея. Петербург наполнен содержанием, но даже в нем есть лакуны. А лакуны может заполнить как хорошее, так и плохое.
В чем, в таком случае, принципиальное отличие site specific постановки от академической?
СА: Художники, которые создают искусство в городской среде, совершают квантовый скачок, меняют правила игры. Когда спектакль средовой, зритель сам для себя создает постановку. Конечно, художник создает коридор восприятия, но смотрящий ощущает себя более свободно. Мозг назначает его героем действия, которое разворачивается в пространстве. Есть древний механизм восприятия, который раньше помогал нам выживать — связь между визуальным и аудиальным. Теперь, если она частично разрывается, мозг приходит в паническое состояние и пытается соединить аудиальные и визуальные части. Если мы ему помогаем, то возникают магические совпадения. Частота таких совпадений варьируется от замысла спектакля. В «Любовных письмах» их может быть бесконечное количество. Например, на днях я ходил со знакомой на спектакль, и мы слушали письмо 1917 года Анны Энгельгардт Николаю Гумилеву, где она пишет о своем желании увидеть собранные им в Париже картины. Тут мы проходим мимо букинистической лавки и видим картины того времени. Произошла какая-то магическая сценка, и мы потеряли понимание, где находимся: в двадцатом веке или в 2021 году?
Как вы думаете, есть ли что-то общее между письмами от руки и театром? Обе традиции постоянно трансформируются, но никуда не исчезают из нашей жизни. СА: Мы далеко ушли от бумаги и конвертов, и все-таки эта потребность не отпускает нас, потому что это медленная коммуникация. Она требует включенности и присутствия. Более того, это еще и серьезная душевная работа. Когда проживаешь произведение искусства или пишешь письмо, ты трудишься. Можно связать этот процесс с мучением, но сладостным, потому что в результате происходят обновление и новая встреча с собой. И в этой встрече с собой — что в письме, что в театре — есть глубинная потребность.
Давайте обсудим «Любовные письма» подробнее. Расскажите, как вы отбирали материал? Должно быть, это огромный архив корреспонденции.
Анастасия Ким: У нас было несколько критериев для писем. Первый — письмо должно быть любовным, второй — оно должно быть отправлено и прочитано, третий — принадлежать петербургскому адресу. Было несколько писем Блока, отправленных с одного адреса одной и той же женщине, и нужно было выбрать только одно, чтобы выстроить повествование. Мы могли обозначить письмо адресом получателя, а можно — адресом отправителя, как было сделано с посланиями Улановой.
СА: В Петербурге есть потрясающий народный ресурс City Walls — «Википедия» о домах. Биография каждого дома описана с приложением исторических фотографий. К тому же, жизни авторов наших писем хорошо изучены, потому у нас есть практически точные адреса.
АК: Иногда были отступления от принципа, и мы привязывали к их литературным салонам.
Кто еще был в вашей команде?
АК: Осознав, что нужно активно собирать письма, мы обратились к двум знакомым: театроведу и специалисту по генеалогии. Тогда был собран первый массив из пятидесяти писем. Они были собраны в таблицу: отправитель, адрес. Каждое письмо было прочитано, и к каждому был дан комментарий Семена: «Здесь любви уже нет, а тут слишком много о деньгах». Потом мы привлекли еще пятнадцать исследователей. Все было по любви. Мы начали плотно работать с Театральным музеем в Петербурге, вышли на архивы музеев-квартир. Были потрясающие истории находок в архивах. На каком-то этапе работали мы вдвоем, потому что распределять актеров мог только Семен. А я предложила зачитать письма знаковым петербуржцам, например, Илье Фоминцеву, основателю Высшей школы онкологии. Он прочитал письмо хирурга Пирогова. Есть и некоторые забавные моменты: Дмитрий Озерков (искусствовед, куратор, заведующий Отделом современного искусства Государственного Эрмитажа, руководитель Проекта «Эрмитаж 20/21» — прим. ред.) читает письмо Луначарского.
СА: Я специально попросил его прочитать именно это письмо. Кастинг — всегда игра. Она приносит удовольствие как читающему, так и слушателю. Евгений Водолазкин прочитал письмо Пушкина.
АК: Он ведь еще и пушкинист!
СА: И, как оказалось, владеет французским и итальянским. Он смог идеально прочитать фразы на иностранных языках. АК: Было и много таинственного. Например, письма мужей своим возлюбленным, но отнюдь не женам. Мы решили их не публиковать, чтобы не очернять ничью память.
Ваши самые яркие впечатления от работы с этими текстами?
СА: Читаешь старые письма: «От тебя нет писем пятый день. Схожу с ума. Как дети? Что происходит? Телеграфируй срочно!» — и понимаешь, что наше время нас избаловало. С: Мы счастливы, потому всегда знаем, что происходит с нашими родными и близкими.
АК: Причем некоторые авторы были более словоохотливы, а их респонденты — нет. На каждое пятое письмо Набокова приходится одно письмо его жены. Все свои ответные послания она уничтожила.
Как вы советуете построить маршрут прогулки?
СА: Есть несколько хороших стартовых точек для прогулки. Можно приехать в Петербург и начать гулять с самого Московского вокзала. Направо — Достоевский, налево — Андреев и Гиппиус. Прямо на вокзале есть два письма Мандельштама и Корнея Чуковского. Другой прекрасный район — вокруг Исаакиевского собора, оттуда можно идти к Эрмитажу и слушать письма царей. У Мариинского театра — балерина Кшесинская, Блок с его адресами, литературные салоны Вилькина, который переписывался с Брюсовым. Прекрасная территория — Площадь Искусств: налево — Дом писателей, а направо, в сторону Литейного, — Маяковский, Хармс, Бакст, Лиля Брик.
АК: Даже если вы в Петербурге по делам, все равно можно включить приложение в режиме «Прогулка». Тогда по геолокации вы получите уведомление о том, что по этому адресу есть письмо. Оно может стать случайной частью вашего маршрута.