Кирилл Иванов — о том, как и зачем СБПЧ создали аудиосказку по мотивам рассказа Пепперштейна

Ты тоже, оказывается, журналист.

Где я только не работал — на «Пятом канале», НТВ, СТС, потом креативным продюсером канала 2x2.

Но решился всё-таки уйти? Как далось тебе это решение?

Уходить из профессии было легко. Не было ни секунды, чтобы я об этом пожалел. Только одна чистая радость, хоть журналистику я считаю классной профессией. Но когда я заканчивал заниматься репортажной деятельностью, не было практически возможности этой деятельностью заниматься, потому что со всех сторон тебе что-то запрещали. Не могу сказать, что я стал жертвой, но я видел, как из этой профессии вымывается все самое интересное. Раньше это было как — люди копают песок и находят там крупинки золота, а потом стало так — люди стоят с лопатами и песок из одного места в другое перекладывают, а все обратно сыпется. Труд совершенно бессмысленный. Репортажная и новостная журналистика были всегда связаны с тем, что то, что ты делаешь, имеет какую-то общественную значимость, а я оказался в ситуации, когда это не имело никакой значимости. Тогда уже все уходили с телевидения. Я видел взрослых людей, которые по 20-30 лет работали, ходили с серыми лицами по серым коридорам Останкино, и я понял, что я не готов так прожить жизнь.

Человека определяет то, от чего он отказывается?

Конечно. Ты всегда окружен кучей разных предложений и вещей, которые могут показаться соблазнительными. От тебя все время что-нибудь хотят разные люди. Можно сходить на телешоу, тут сплясать, тут спеть, сочинить ерунду за много денег. Отказаться от этого сложно, это требует огромных усилий, — но это важно, потому что определяет то, как твоя жизнь будет устроена. Сначала ты на одно согласился, потом на другое, потом на третье, а потом ты уже помощник президента. Вот и я оказался в таком положении: у меня было много предложений в журналистике, перспектив, как мне говорили, но я хотел заниматься музыкой всегда. Поэтому нужно было выбрать: что я хочу больше — концертов или съемок. Необходимо было принять решение, и я с радостью, легкостью и большим удовлетворением отказался от работы журналиста.

И занялся полноценно музыкой, как и мечтал. Получается, что группе, без малого, уже 15 лет, и вы выпускаете альбомы с завидной регулярностью. Творческого кризиса никогда не бывает?​ Не накатывает то же желание уйти, как из журналистики?

Кризис все время. Все время испытываю какие-то сомнения, недовольство собой и проделанной работой. Но иногда из этой искры что-то высекается. Регулярность не связана с каким-то обещанием или тем, что мы поклялись всегда выпускать альбомы. Просто нам этим интересно заниматься. Я боюсь момента, когда мне будет неинтересно. Пока есть интерес, об уходе и смысла нет зарекаться.

Почти все песни СБПЧ написаны, в основном, тобой: и музыка, и тексты. Какой момент в создании музыки твой самый любимый?​

Ну это не совсем так. Почти всегда я работаю вместе со своими коллегами. Сейчас мы пишем все втроём: Стас Астахов, Женя Борзых и я. Есть очень короткий миг, связанный с записью, когда вдруг неожиданно что-то получается. Иногда ты этого совершенно не ожидаешь. И вдруг сложилось, и ты сам удивился. Мы стараемся делать только такие песни, которые нас смогли бы удивить.

Бывает такое, что послушал свою песню и думаешь «о чем я думал, что это было»?​

Нет, не бывает. Очень не хочу оказаться в такой ситуации. Когда мы играли круглосуточный концерт (24-часовой концерт СБПЧ, состоявшийся 31 августа 2019 г. в Пространстве «Рихтер», прим.редактора), то вспомнили все наши песни. Я никогда не переслушиваю старые альбомы, но, готовясь к этому концерту, был удивлён и рад, что все так здорово было сделано.

Вы так же регулярно даете концерты, не учитывая прошлый год и ситуацию с Covid-19. А что для тебя концерт? Приток или отток энергии?​ Возможно ли только выпускать музыку, не играя концерты?

Концерт — это одна из самых классных вещей на свете. На самом деле, это ещё и тяжелый труд, но в этом и есть смысл. Это тот момент, когда то, чем мы занимаемся, обретает видимую форму. Ведь, казалось бы, что все очень эфемерно. Потому что «видимая форма» — это не пластинка, не обложка на стриминге, а моменты, когда мы играем музыку.

Про первый альбом ты рассказывал, что делал, что хотел, и это вдруг выстрелило. Сейчас стремитесь делать коммерчески успешную музыку или продолжаешь делать то, что тебе нравится?

Я бы не назвал нашу музыку коммерчески успешной. Я вообще думаю, что это невозможно рассчитать. Все эти разговоры про то, что «мы знаем, как написать хит» — это удачное совпадение. Мы очень давно получили прививку от ожиданий людей. Всегда делали то, что нам интересно, и довольно часто меняли нашу музыку, пытались не превратиться во что-то твёрдое, были «жанровым лизуном», таким мягким, податливым существом. И хотим им оставаться. У нас нет никакого расчета. Основной критерий — если послушали песни группы и подумали «класс, зашибись». Мир так устроен, что люди все время ждут какого-то одобрения. Социальные сети построены на том, что ты ждешь похвалы, лайков. И надо прилагать огромные усилия, чтобы от этого абстрагироваться.

Как к критике относишься?

Мне было бы интересно почитать какие-нибудь аналитические статьи про музыку, которую мы делаем. Но этого сейчас очень мало, хотя число телеграмм-каналов множится. Я вижу рассвет музыкальной журналистики, как бы странно это ни звучало. Очень много людей пытаются как-то осмыслить происходящее, в том числе в современной российской музыке. Я с интересом к этому отношусь, особенно когда кто-то что-то пишет и подкрепляет это фактами, попыткой анализа. Чаще всего сейчас музыкальные критики ограничиваются описанием того, что там есть на альбоме или что они почувствовали, когда слушали его. Все рецензии укладываются в 100 знаков — это максимум, на что хватает читательского внимания. Я уверен, это изменится, потому что у людей есть интерес к историям. Это будет меняться волнами, как маятник.

У вас очередная премьера — вышла ваша музыкальная аудиосказка «Потерянное зеркальце». Как возникла идея?

Я давно мечтал о том, чтобы записать какую-нибудь музыкальную аудиосказку, как в детстве на пластинках мы слушали. Мне кажется, это очень сложная задача и от этого невероятно интересная. Я вижу и испытываю сам нехватку в таких произведениях; какого-то адекватного, не сюсюкаюшего, не заигрывающего, не лживого разговора с детьми мне тоже не хватает. И вот из всего этого появилась эта идея, и я решил, что будет здорово пригласить к этой работе Павла Пепперштейна, потому что я большой поклонник его картин и разнообразных литературных произведений. Каким-то естественным образом к нам присоединился мой друг, театральный режиссер и хореограф Олег Глушков, и он стал режиссером это постановки. Всё постепенно-постепенно росло и росло, и я надеюсь, что получилось.

А сколько прошло времени с момента понимания, осознания «я хочу это делать и буду», до того, как она появилась на стримингах?

С того момента, как мы сели работать до того момента, как мы закончили, прошел примерно год. С того момента, как эта идея вообще впервые пришла мне в голову, наверное, лет 5. Но, чтобы приступить к этой работе, нужна была внутренняя уверенность, что я смогу, что мы справимся. И как только эта внутренняя уверенность наступила, мы приступили к работе.

А как вы подбирали актеров, озвучивших героев сказки? Вы набрали впечатляющий список из артистов: начиная от Яны Трояновой и Розы Хайруллиной, до Антона Лапенко и Александра Гудкова.

Конечно, в первую очередь, мы искали подходящих по органике актеров. И чтобы эти актеры также были нашими соратниками, людьми, с которыми мы одинаковым образом смотрим на какие-то ценности и самоиронию, на то, что важно и не так важно. В итоге, получились какие-то невероятные актерские попадания и удачи: артисты, озвучившие сказку, добавили в этот текст огромное количество вещей — благодаря актерской игре, интонациям, неожиданным находкам и нюансам, и, таким образом, несомненно, обогатили сам текст и песни, а не просто «исполнили свои роли». Это мое ощущение — не как соавтора сказки, а как стороннего слушателя.

Ты упоминал, что ваша музыкальная сказка — первое произведение в данном жанре за последние 40 лет. Учитывая, что столько лет в этом направлении ничего не создавалось, насколько ваша работа современна и актуальна?

У нас не стояла задача написать сказку, какие делали раньше. Как раз этого мы и пытались сторониться. Мы хотели, чтобы сказка была из настоящего времени, а не какой-то странной игрой, стилизацией во что-то советское или дореволюционное. Создать художественное музыкальное произведение — очень сложная вещь, да еще и такое, которое бы разговаривало на настоящем языке из этого времени, в котором мы сейчас находимся. Я думаю, что у нас это получилось. Поэтому мне кажется, что она — сказка — более чем современная.

Подытоживая беседу, скажи: какие главные идеи заложены в сказке и какой смысл в получившейся работе?

В сказке очень много разных идей: про взаимоотношения любого человека, существа с миром; про то, как нам всем хочется кому-то понравиться и на что мы ради этого готовы; про одобрение со стороны; про взаимоотношение взрослых и детей; про то, что важнее — невинность или опыт; про то, что часто всё происходит случайно, а назидания иногда идут впрок, — масса всего. Я надеюсь, что нам получилось сделать её по-настоящему захватывающей всем сразу — и сюжетом с ворохом приключений, и невероятными актерскими работами, да и песнями с музыкой, которые играют не последнюю роль. Какой смысл? Когда ты что-то пишешь, ты в последнюю очередь об этом — смысле — задумываешься. Нам было очень интересно этот год жить со сказкой и создавать её. Обычно это залог, что получившаяся работа еще кому-то будет интересна.

Послушать музыкальную сказку «Потерянное зеркальце» можно здесь.