Юнг и кокошники: из чего состоит сказочная вселенная Юлдус Бахтиозиной

Все началось летом 2018 года. Я стала писать сценарий с мыслью снять короткий метр минут на двенадцать. Попробовать себя в кино. В момент написания истории я и не подозревала, что это будет в итоге настоящий фильм, который выйдет на большие экраны страны. Я рассуждала о формате фестивального кино, попробовать свои силы, сделать новый продукт, который будет знакомить в том числе и западную аудиторию с русскими кодами. То, что это будет сказка, сомнений не было. Эта тема со мной уже с 2013-2014 года. Я даже на TED выступала в кокошнике. Для меня было важно, оставшись в форме сказки, что есть форма незатейливая, спрятать в ней множество начинок в слоях повествования. Сделать кино разноплановым для прочтения: для детей, для взрослых, для любителей сказок, для искусствоведов, историков, философов, политиков. Понятным и простым в общей линейности сюжета и невероятно сложным в деталях, мелочах, фразах, намеках.

Когда был готов сценарий, состоящий частично из слов, частично из моих рисунков и графиков, я начала собирать команду. Подготовка к съемкам напоминает сбор пазла. Все должно совпасть. Пока шли кастинги актеров, параллельно началось производство костюмов, образов. В цехе костюмов у меня было 5 ассистентов, с разными задачами. Медленно нам подтверждали или не подтверждали локации, вырисовывался график. Формировался актерский состав. Начинались репетиции, примерки, отсев. Мы делали невероятное количество тестов макияжа с нашим художником по гриму Тамарой Яворской. Искали образ каждой «царевны», а их у нас двадцать четыре, не считая других женских образов. Один тест у нас мог занимать по 5 часов. Репетиции тоже были разноплановые: хореография, постановка речи, пауз, «костюмные» репетиции.

Я руководствовалась своей интуицией и предрасположенностью человека к роли, врожденным артистизмом, типажом, внешними данными и в последнюю очередь дипломом театрального вуза.

У нас две главные героини в фильме: Адыгея (Виктория Лисовская) и Полина Щукина (Алина Король). Виктория никогда не снималась в кино, а Алина снималась достаточно много. С Викой было больше работы, но она и поддавалась легче, следовала за идеей более поглощенно. Я люблю людей, которые «не испорчены» русскими театральными академиями. Ее персонаж получился абсолютно невероятным. Это показала реакция зрителя на закрытых показах. При этом игра игра Алины тоже отвечала моим целям: персонаж Алины (Полина) сильно контрастирует со всеми героями в фильме, и игра актрисы это подчеркивает еще больше, эту несколько «советскую школу».

Я в целом больше люблю «живых людей» в кадре, настоящих. Люблю и молодых актеров больше, так как они еще слушают режиссера, они благодарны больше, больше отдают и им хочется отдавать в ответ. Это абсолютно другие вибрации и энергетика, жажда творить! Такой была вся наша актерская команда – жадная до искусства.

При этом могу сказать, что самой вибрирующей огнем на площадке была Валентина Ясень (модель агентства Олдушка, актриса, 65 лет)! Она, безусловно, суперпрофессионал, с наивысшей степенью царевности. Кстати, после закрытого показа Валентина призналась, что она первый раз понравилась себе в кино! Для меня это невероятно важно было слышать, с учетом того, что персонаж Валентины сильно резонирует с тем, как привык видеть ее зритель.

Владимир поставил нам танец козлят под «Незабудку» Тимы Белорусских, а вместе с танцем привел в нашу команду потрясающего хореографа Александра Челидзе. Он покорил все девичьи сердца на площадке, опять же своим профессионализмом и талантом. С обоими хореографами работать было сплошным удовольствием, но это всегда так, когда работаешь с гениями.

По Юнгу архетипы – это изначальные формы, прототипы. Когда я только начала изучать русские сказки в 2013 году, то собирательность образов и дихотомия персонажей, некая непоследовательность и самоисключаемость, подтолкнули меня рассмотреть героев русских сказок с точки зрения собирательности их образов. Это почти как разобрать несколько конструкторов, перемешать детали и пересобрать их.

Изначально кокошники были для меня как главный символ царевности, а далее уже как искусство. Я так увлеклась ими, училась традиционной вышивке в школе золотошвейства, изучала инженерию кокошников, потом ко мне стали приходить проекты вроде дизайна и изготовление костюмов для постановки в Royal Opera House в Лондоне. Одно органично вытекало из другого, а когда так происходит, запускаешь в свою жизнь эти процессы легко и не анализируешь. Это похоже на любовь. Она просто случается от первого интереса, импульса, а потом захватывает тебя волной, дает энергию, возносит высоко в эмоциях, последнее, что ты делаешь — это анализируешь как это произошло, ты: просто наслаждаешься. Так и у меня. я люблю Россию, русскую культуру, ее яркие атрибуты, но моя любовь имеет свой стиль и свой месседж. Это новая история, но абсолютно органичная. Правда: это часть творческой вселенной, но очень важная и яркая.

Некоторые головные уборы для фильма я брала у своего друга Юханна Никадимуса, который делает реплики исторических кокошников. Мне хотелось контраста «дизайнерских» и «исторических» уборов в кадре. Хотя мы оба с Юханном работаем только с натуральным и антикварными материалами, посылы у нас разные. Я очень люблю ар-нуво и именно этот стиль перекладываю на построение орнамента. Для меня округлость линий или их острота может рассказать очень многое о персонаже. Это ярко демонстрируется в уборах главных героинь. У персонажа, которого играю я, множество «рожек» в уборе, но и персонаж самый демонический. Головные уборы – это целый мир смыслов и метафор.

Их создание можно сравнить с лепкой. Из тканей я создаю скульптуры прямо на манекене, моделирую, режу, докладываю, иду против логики и функционала, очень люблю многослойность, поэтому костюмы главных героинь имеют до 5 слоев. Форма взята из пышного русского костюма, туда добавлен флирт Петровской эпохи (те славные бедра и рюши), центральная часть уничтожена в угоду XX веку и функциональности, а все это приправлено дерзостью века XXI, а именно нашим с вами настоящим. При этом мне кажется, лет через 50 человечество будет одеваться в стиле моего фильма: миксуя эпохи.

И как бы на меня не наезжали рэперы из Бронкса, золотые зубы уже давно часть культуры россиян. В недавнем прошлом тоже целая мода. В недавнем настоящем целый тренд. А что за фильм без моды?

Шубы! Куда настоящая Царевна без шубы? Многослойность, объем, тяжесть — эти три слова характеризуют всю нашу страну и нашу историю. В костюмах должно было быть отображено много эпох, все наши самые яркие культурные пласты. Это не кино. Это исследование и художественный стэйтмент.

Александра Кусоцкая (наша Царевна Лебедь) давно исполняет народные песни и предложила несколько вариантов для фильма. Ни один не подходил по содержанию на все сто процентов. Тогда я пошла на дерзость и где-то заменила слова, дав песне нужное мне значение и содержание. Так появился на свет новый продукт на базе народного. По факту — продолжение принципа «устного народного творчества». Остальные композиции в фильме для нас писал композитор Заур Парсиати. В саундтреке есть Тима Белорусских и ShortParis.

В советское время было снято рекордное количество сказок, в которых был искусственно создан «русский фольклор». Мне показалось интересным, что в очень редких случаях в этих сказках появлялся советский интерьер. Так я решила наш сюжет поместить именно в него, тем самым подчеркнуть то место, где находится «картотека» русских сказок. Наш Мир Царевен – это такая советская библиотека-картотека, все очень бюрократизировано, есть жесткая иерархия и зыбкая надежда на блат.

Советская эпоха для меня – это детство, бодрость, зарядка, вера в светлое и очень много словесной пропаганды. Это милое время, которое я не переживала, но как ребенок смогла прочувствовать через сказки.

Мой следующий фильм мог бы быть о самураях.

Фото: АЛЕКСЕЙ КОСТРОМИН