Дженнифер Энистон и Риз Уизерспун: «Мы живем во время сведения культурных счетов»

Дженнифер Энистон: Сначала нам в основном приходится разбираться с ситуацией, в которой мы оказались в конце первого сезона, а потом уже начинаются всякие крутые повороты сюжета и вводятся новые персонажи. Все мучаются чувством вины за то, что допустили или не допустили в прошлом, так что все заняты сведением счетов с самими собой. А еще складываются разные пикантные ситуации!

Риз Уизерспун: Да, происходит более глубокая проработка всех этих тем. Первый сезон был во многом посвящен движению «MeToo», а во втором сезоне мы рассматриваем период, непосредственно предшествующий моменту, когда весь мир закрылся из-за пандемии Covid-19. Так что мы касаемся тем системного расиза, гомофобии, эйджизма и взаимоотношений с власть предержащими с точки зрения женщины, работающей в новостном агентстве.

Итак, в чем, на ваш взгляд, главная задача и основной источник вдохновения при изображении современной истории по мере того, как она свершается?

Дж. Э. Это очень здорово! А кроме того, здорово работать над сериалом по мере того, как происходят разные события в реальной жизни, по мере того, как у нас на глазах мир учится жить с новыми нормами, а мы пытаемся отразить это со всей возможной откровенностью, потому что мы сами все это переживаем. Это большая ответственность, но при этом очень захватывающе.

Поскольку вы также выступаете в роли продюсеров этого шоу, как именно вы работали со сценаристами над созданием второго сезона?

Р. У. Ну, у нас были предварительные наметки с Керри Эрин и сценарной группой, но они уже сами решали, как развернуть шоу в том направлении, которое они посчитают соответствующим интересам аудитории, а также коснуться всех этих вопросов и значимых идей. Нам очень повезло, что у нас была такая разнообразная группа сценаристов, которые смогли осветить различные проблемы, оказывающие влияние на нашу жизнь.

Дж. Э. Да, и к тому же, мне кажется, что и в первом, и во втором сезоне для нас обеих важно было не показывать ничего в черно-белом цвете. Мы не отворачиваемся от сложных проблем, мы хотим услышать разговоры, которые ведутся за закрытыми дверьми – разговоры, которые люди боятся вести в открытую, потому что они немедленно станут изгоями. Мы хотели осветить «серые зоны», отличные от черно-белых «определенностей», которые мир иногда навязывает людям.

Как на ваших персонажей в сериале и на создание самого сериала повлияла пандемия Covid-19?

Дж. Э. Для меня это был просто удар под дых. Тяжело было! И мне кажется, у Риз тоже немного выбило почву из-под ног. Было трудно, потому что мы уже отсняли первую часть сериала до начала пандемии, а потом мы закрылись. Потом сценарий был переписан, чтобы отразить пандемию Covid-19, и нам пришлось выполнять все протоколы. У нас были бесконечные переговоры в Zoom с нашей чудесной эпидемиологической группой и со всеми отделами, потому что важнее всего было обеспечить всеобщую безопасность. Так что у нас действовал очень строгий протокол, что было непросто, потому что нам нравится видеть лица людей. Было очень странно заниматься всей этой интерактивной деятельностью с таким креативным коллективом. Даже на репетициях нам приходилось носить маски и экраны, а под камеры мы их снимали, как будто вирус внезапно куда-то исчезнет, пока мы снимаем очередную пятиминутную сценку. Пришлось ко многому привыкнуть, пока странным образом все это не стало восприниматься как норма – но, надеюсь, что осталось недолго! Так что без сложностей не обошлось, поскольку у нас было меньше рабочего времени каждый день и поскольку приходилось соблюдать множество правил; но мы справились и выжили, и мне кажется, в итоге у нас получилось просто отличное шоу!

Р. У. И еще относительно того, что происходит в самом сериале – мы вроде как разбираемся со всем тем, что случилось до того, как весь мир закрылся. Мы все заняты своими внутренними разборками, идеями и стремлениями, и вдруг нас настигает что-то огромное, что больше нас всех. Так что в сериале разрабатываются прекрасные темы, и я им очень горжусь. Мы много работали и мы не забывали о том, с чем пришлось столкнуться людям во время этой пандемии. Она оказала поистине разрушительное влияние на мир в самых разных смыслах, и мы хотели подойти к этому тактично и поставить в центр внимания человечность. Это было для нас очень важно.

Чему, по вашему мнению, вы научились от совместной работы друг с другом?

Р. У. Очень многому! У нас было несколько разных сюжетных линий, так что нам пришлось делить работу, но каждый раз, когда мы виделись, мы ходили пить кофе или просто кричали друг другу «Как дела?» или «Что происходит в твоем мире?»

Дж. Э. При это я тут занимаюсь одним, а она где-то в другом месте занимается своей сюжетной линией. Мы прекрасно проводили время вместе, но меньше, чем нам бы хотелось, из-за протокола, которому нам надо было следовать, согласно которому за каждым актером была закреплена отдельная рабочая группа. К тому же, мы так давно знаем друг друга и с таким уважением относимся к работе друг друга, что совместный проект такого рода уже кажется чем-то крайне естественным.

От людей сейчас в значительной степени требуют совершенства, но при этом кажется, что любому может найтись замена. Ощущали ли вы когда-либо нечто подобное?

Р. У. Конечно, все время! Мне кажется, сейчас мы переживаем беспрецедентные культурные изменения, а также время, которое мало склонно к прощению. И по-моему, мы просто люди, которые пытаются все это осмыслить. Мы все способны на ужасные и прекрасные поступки, и ни один из нас не сводится к своему самому неприятному деянию. Так что мне кажется, что этот сериал по-настоящему освещает «кэнсел-культуру» и ту цену, которую людям приходится платить, когда их превращают в изгоев или осуждают за какой-то один поступок, совершенный ими в жизни, потому что безупречных людей не бывает.

После того, как вы сыграли своих персонажей в этом шоу, изменилось ли ваше представление о журналистской профессии и ее смысле?

Р. У. Интересный вопрос – мне кажется, журналистика так сильно изменилась за последние 5 лет с развитием соцсетей, дезинформации и политизированных новостей. Аудиториям стало очень трудно докопаться до истины при том, что мы все заняты ее поисками. Раньше существовала только одна правда, которую вроде как все признавали, а теперь новости можно узнавать тысячей различных способов. Ровно так дело и обстоит, централизованных новостей больше нет. Я это вижу по своим детям.

Дж. Э. Дети так любят черно-белое. Они скажут «Нет, это неправильно» и не будут думать «Стоп, давайте разберемся...» В нашем шоу освещаются различные поколения, и это просто ужасно интересно. Но мне еще кажется, что раньше существовали какие-то надежные места, где можно было спокойно узнать новости. А сейчас все стали прямо кровожадными!

Если бы вы обе были журналистками в реальной жизни, то какая сторона СМИ привлекла бы вас?

Р. У. Я совершенно искренне преклоняюсь перед журналистами и журналистикой, потому что в нашу цифровую эпоху очень трудно все это через себя пропускать. Мне просто очень повезло, что я выросла в то время, когда про кое-какие вещи я просто не знала.

Дж. Э. И мне! Должно быть, очень трудно с телефонами – когда они взрываются то одним новостным сюжетом, то другим – очень трудно как-то заботиться о себе, чтобы не сойти с ума со всем происходящим.

Р. У. Это очень интересное время. Мне лично просто кажется, что нам очень повезло жить в стране, которая настолько ориентирована на свободу прессы.

Верите ли вы в утверждение, что у успеха и славы есть своя цена?

Дж. Э. Конечно, я на сто процентов согласна! Но иногда так получается, что ты становишься проводником для этой цены, и именно тогда понимаешь, что без этой расплаты можно и обойтись. Если ты больше не можешь делать те вещи, которые могла делать раньше, то приходится искать обходные пути. Но ты знаешь, что актер выставляет себя на всеобщее обозрение, а люди теперь часто развлекаются тем, что решают, что на этой неделе будут относиться к другому человеку по-одному, а на следующей – по-другому.

Р. У. Мне кажется, что невозможно быть успешной без смысла или задачи – тогда этот успех воспринимается как довольно-таки пустой. Многие люди многого добились в жизни, но они несчастны. В мире столько всего происходит, так что мне кажется, здорово, что наш сериал может отразить все эти темы и глубоко их исследовать.

Дж. Э. И я рада, что мы не стали делать сериал, который не соответствовал бы текущей реальности, так что мы смогли погрузиться во что-то значимое, постараться как-то изменить мир и оставить свой след. Мы не сидели в космическом корабле, изображая альтернативную реальность, где нет ковида...

С какими темами было труднее всего работать во время съемок второго сезона «Утреннего шоу»?

Р. У. Мы прорабатывали разные темы – например, системный расизм в СМИ, гомофибию, сексизм, эйджизм... Все эти темы актуальны, так что нам нужно было уделить какое-то время каждому важному вопросу, к которому люди неравнодушны. Мы живем во время сведения культурных счетов, так что мне кажется, что люди вполне готовы высказываться на эти темы и им интересно слушать их обсуждение.

Дж. Э. И люди очень ценят, когда ты решаешься поднять табуированную тему, высказать то, что считается запретным, о чем даже помыслить нельзя, или то, что обычно обсуждается за закрытыми дверьми. Зритель чувствует большое облегчение, когда думает «О, это про меня», потому что опять-таки не все в жизни черно-белое.

Что вам больше всего нравится в ваших персонажах?

Дж. Э. Мне безумно нравится, что Алекс абсолютно способна быть профессионалом в один момент, а в следующий момент просто полностью теряет всякий контроль над собой. Это настоящий маятник! Очень занимательно это исследовать и препарировать в персонаже.

Р. У. Мне кажется, во втором сезона Брэдли очень ранима. Она пытается найти себя, определить свою идентичность, и она задает много вопросов относительно своего прошлого и своего места в мире. Это было очень интересно отыгрывать, потому что я знаю сорокалетних людей, которые все еще пытаются понять себя. Так что для меня это было значимо.