Молодые и прекрасное: юные специалисты арт-сферы Москвы. Часть 1.

ДАРЬЯ СУХОРУКОВА, 20, сотрудник фондов вещевого сектора, Музей Москвы

«Душа тяготеет к искусству. Особенно сейчас, когда вокруг одни менеджеры и банкиры».

Большую часть рабочего времени я провожу в хранилищах фонда. В мои обязанности входит атрибуция (замеры, датировка) и отбор экспонатов к выставке. Я ищу провенанс новых поступлений — нужно просидеть не один вечер в архивах библиотек, чтобы определить историю предмета, к примеру, редкой «рюмочной передачи» (дореволюционный сосуд с выемками для рюмок, который наполнялся льдом и охлаждал напитки во время застолий). Полученную информацию об экспонатах вношу в электронную базу данных КАМИС (Комплексная автоматизированная музейная информационная система).

Прямо сейчас мы готовим масштабную юбилейную выставку «Азбука музея: от А до Я», которая откроется 25 июля и отразит важные вехи истории и культуры города. На каждую букву алфавита подбираются объекты из разных фондов Музея — от отделов живописи, археологии и редкой книги до вещевого сектора, фотографии и нумизматики.

Самое интересное — атрибутировать предметы от дарителей. Приносят невероятные вещи — от выкопанных в огороде старинных монет до семейных реликвий, вроде передающегося из поколения в поколение венчального платья. Флакончики для духов эпохи модерн с характерными орнаментами, аптечные пузырьки с названиями старых лавок, соусники, полоскательницы — каждый предмет рассказывает целую историю. Недавно к нам поступил фарфоровый сервиз типа «Эгоист» — так называют сервировочные наборы на одну персону, они появились еще в XVIII веке во Франции. «Наш» оказался советсткого периода, подаренным на юбилей дальнему родственнику одного партийного деятеля.

Я люблю русское искусство рубежа XVIII и XIX веков. Сфера моих научных интересов — декоративно-прикладное искусство, я учусь на историческом факультете МГУ и пишу диплом по фарфору. Из живописи выделяю портретиста и миниатюриста В.Л. Боровиковского: его трактовка фона, психологизм героев и техническое мастерство завораживают.

АРИНА ВОЛОШИНА, 27, реставратор отдела масляной живописи, Реставрационный Центр им. И.Э.Грабаря

«Мы сохраняем культурное наследие страны — это основное в моей работе. Ну и спина иногда болит, когда натаскаешься мрамора».

Чаще всего к нам приходят картины из региональных музеев. Из последних поступлений — парные натюрморты Вербрюггена из собрания Муромского историко-художественного музея и полотно «Диана и Каллисто» Антонио Белуччи (?) из Национального художественного музея Республики Саха (Якутия), над которым я сейчас работаю. Сначала мы проводим исследование картины — микроскопия, съемка в ультрафиолетовых лучах, рентгенография, химический анализ в лаборатории. Потом составляем проект задания, которое одобряется или корректируется реставрационным советом, и, наконец, приступаем к «работе на картине». Поскольку некоторые реставрации требуют, к примеру, долгой отпрессовки, я распределяю свое внимание на несколько проектов одновременно. Их продолжительность сложно как-то ограничить — от пары недель до нескольких лет.

Мои инструменты, как ни странно, медицинские: скальпели, зубодеры. Во-первых, они идеально подходят для нашей работы, во-вторых, исторически сложилось, что в советское время не существовало производства специальных реставрационных инструментов, и они заимствовались из сфер, на которые делался упор: космос, химию и медицину. Основа моей работы — ручной труд, но я использую и преимущества техники — к примеру, американский вакуумный стол, и традиционные профессиональные материалы, вроде рыбьего клея, который варится из плавательных пузырей осетровых рыб. Да чем я только не пользуюсь: иногда и переносной советский утюжок пригодится.

Кропотливая работа учит терпению, усидчивости, но и изначально нужно быть спокойным человеком. У нас в семье, можно сказать, династия. Отец тоже работал здесь, в отделе масляной живописи — я продолжаю его дело. В Центре много молодежи, гораздо больше, чем даже 5 лет назад, когда я пришла сюда работать: в последние годы часто приглашают выпускников из Строгановки в отдел мебели, из Академии Глазунова — в живопись, с исторического факультета МГУ — в отдел экспертизы.

Мне интересно супрематическое искусство XX века — как русское, так и зарубежное. Водораздельные идеи Малевича, Кандинского о переосмыслении цвета и формы из репрезентации реальности в самостоятельные единицы —захватывают.

ЕЛЕНА БОГАЧЕВА, 25,помощник аукциониста, Vladey

«Моя задача — чувствовать торги, концентрироваться на всем, что происходит в зале».

Классические торги проходят два раза в год — весной и осенью, а так же мы развиваем историю с демократичным аукционом «Все по 100» (стартовая цена лота — 100 евро). Сначала идет отбор работ: мы ищем подходящие работы, смотрим на их провенанс (происхождение). Параллельно ищем площадку для аукциона — в последний раз это был музей ММСИ на Петровке. Нам нравятся новые территории — Vladey уже проходил в Манеже, на Винзаводе, в Красном Октябре и музее art4.

Самое интересное и ответственное — ассистировать непосредственно во время торгов. Я стою рядом с аукционистом,фиксирую все номера участников и лотов, сумму финального удара молотка. Я должна быть на чеку — отслеживать ставки телефонных покупателей и сидящих в зале, и ориентировать аукциониста, который может войти в раж и увлечься диалогом с публикой. В этом процессе есть что-то артистическое, поэтому после торгов я всегда полна эмоций.

Прямо сейчас мы готовимся к открытию Vladey 28 июня: это собственная площадка нашего аукционного дома на территории Винзавода. В рамках мероприятия пройдут торги, но их формат пока держится в секрете.

Главная задача искусства — пробуждать в человеке эмоции и чувства, поэтому любимые художники у меня меняются под настроение. Среди постоянных фаворитов — московские концептуалисты Илья Кабаков, Виктор Пивоваров, Иван Чуйков. Или абстрактная живопись, к примеру немецкий художник Джонатан Мезе, полотно которого находится за моей спиной, — очень дерзкий и хулиганский.

МАРИЯ САРЫЧЕВА, 25, координатор инклюзивных программ, Музей современного искусства «Гараж»

«Современное искусство — это пространство, свободное от ограничений и доступное каждому, вне зависимости от наличия или отсутствия формы инвалидности».

Наш отдел сформирован год назад и занимается разработкой образовательных программ и публичных мероприятий для людей с различными формами инвалидности — мы работаем с посетителями с особенностями развития и нарушениями слуха и зрения.

Основами жестового языка у нас владеют почти все сотрудники, включая службу безопасности и смотрителей. Вход в музей в рамках специальных экскурсий для посетителя с инвалидностью и одного сопровождающего всегда бесплатный. Мы тщательно продумываем каждое мероприятие: важно учитывать особенности восприятия информации слабослышащими и глухими посетителями. Например, жеста «инсталляция», как и многих других арт-терминов, в русском жестовом языке не существует, поэтому мы внутри экскурсии вводим новый жест, заимствованный из американского жестового языка, и подробно его объясняем, чтобы посетители могли его использовать дальше.

Тактильные модели — один из основных способов подачи материала для посетителей с нарушениями зрения. К примеру, автор инсталляции «В нашем дворе» (располагается в Атриуме музея до 31 августа), американский художник Рашид Джонсон оставил для таких случаев свой расходный материал — твердое масло ши. Из него выполнены скульптуры для инсталляции, и мы даем его участникам экскурсии с целью почувствовать его текстуру, запах.

Искусство — это способ познания себя, своей повседневности и окружающего мира. Поэтому мне нравятся художники, которые используют в своем творчестве партиципаторные практики, то есть ставят на первый план коммуникацию между людьми. С нетерпением жду старта летнего выставочного сезона: 10 июня открывается выставка «Маленький топор» швейцарского художника Урса Фишера. Часть проекта будет размещена на площади Искусств перед Музеем: публичный проект YES позволит каждому поучаствовать в создании глиняного ландшафта, для которого мы привезем более сотни тонн глины. Объединить посредством искусства людей, у которых прежде не было поводов для общения, — потрясающая идея.

ЮЛИЯ ЧЕРНОВА, 29, партнер и директор по развитию, v confession agency

«Наши заказчики такого высокого уровня, что права на ошибку просто нет».

Наша компания сотрудничает c ведущими культурными институциями и проектами страны. Работаем с Музеем «Гараж», ММОМА, Институтом «Стрелка», Биеннале, Электротеатром Станиславский, ярмаркой современного искусства Cosmoscow – занимаемся менеджментом культурных проектов и фандрайзингом. Наши ближайшие проекты — открытия выставки Урса Фишера в «Гараже», выставки Fendi «The Artisans of Dreams», а также открытие Музея русского импрессионизма, которое состоится в конце мая. Это частный музей, главным патроном которого выступает предприниматель и меценат Борис Минц, ему принадлежит крупная коллекция русских импрессионистов, которая и легла в основу постоянной экспозиции музея.

Репутация — вот что важно, когда поставляешь на рынок эксклюзивные услуги. Работа с топовыми музеями и компаниями уровня Hermès, Credit Suisse, Audi, Gucci, Carrera y Carrera, LVMH, BMW, РУСАЛ, Газпромбанк ко многому обязывает. Мы выступаем в роли дипломатов и посредников, выстраиваем конструктивный диалог между культурой и бизнесом. Это сферы, которые в России не всегда находили общий язык. Но мы уже шесть лет стоим на страже их эффективного сотрудничества — в процессе все тяжело, но потом наступает счастье.

Из недавних примеров отмечу плодотворный союз усадьбы Муравьевых-Апостолов и швейцарского часового бренда Jaeger-LeCoultre, выступившего официальным партнером выставки знаменитого фотографа Себастио Сальгадо Genesis. Здесь идеально совпали ценности – бренд уже много лет поддерживает современную фотографию, а также является партнером ЮНЕСКО по cохранению уникального природного наследия. Сальгадо, в свою очередь, по личной инициативе основал «Институт Земли», призванный восстанавливать тропические леса. Выставка с большим успехом проходит в Москве до 29 мая, после чего отправится в Санкт-Петербург.

Я люблю современное искусство, и делаю шаги в его коллекционировании. У меня есть как работы молодых российских художников — Алексей Каллимы, Ивана Горшкова, Кирилла Макарова, так и состоявшихся звезд — к примеру, Леонида Сокова и Юрия Альберта. В моем кабинете висит работа «Brain/Cloud» Джона Балдессари, изображающая облако-мозг и пальму на фоне море — концентрацию и отдых. Этот символичный принт меня очень вдохновляет.